Михаил Любимов - Декамерон шпионов. Записки сладострастника

Тут я увидел голых Кеннеди и Клинтона, которых зацеловывали обмазанные медом девицы. Оба президента были пьяны в доску, развязная толстая дама с утиными лапами, похожая на Хиллари Клинтон, щекотала каждому язык страусиным пером, помогая им освободиться от выпитого и съеденного. Но самое интересное, что вместо раба, как это было принято в древне-римских вомиториях, медный таз держал бывший министр Андрюша Козырев. Тут я вдруг услышал не очень приятный голос и увидел рядом с собой кудрявого человека. Боже мой, это был сам Александр Сергеевич Пушкин, чуть навеселе и с гусиным пером в руке.

— Незнакомый ни с Европой, ни с родною стороной, он берет свинцовой zopoj и чугунной головой! — кричал он задиристо.

— Во-первых, не читайте чужие стихи, Сашок, у вас и своей муры хватает, — обрезал его Учитель. — Во-вторых, сейчас в стране годы примирения и стабильности, не разжигайте политических страстей, вы же не в «Завтра» и не на «Эхе» работаете!

Мы сделали несколько шагов — опять родные лица, казалось, что я попал на прием в Кремлевском дворце, всех я знал и с большинством даже выпивал: и почтенные думцы, и ребята из охраны и администрации, и члены правительства, и снова те генералы, коих я лицезрел в круге первом. Боже мой, оказывается, все мы, грешные, сладострастники! Были там и Клеопатра, и Елена Прекрасная, и Ахилл, и даже скромные Паоло и Франческа, предававшиеся страсти во время чтения невинной книги о рыцаре Ланселоте. Оказывается, рассасывают, это интересно.

Хряпнув по рюмке, мы спустились в круг третий, к чревоугодникам, там по голове лупил тяжелый град, валил снег и лился на головы мокрый гной. Трехзевый Цербер с багровыми глазами и вздутым животом, лаял, вытянув когтистые лапы. Тут в основном вертелись звезды кино и театра от Щепкина до Миронова и Машкова. Сара Бернар, похудевший Паваротти, наша Пугачиха с юмористом Галкиным, окруженные уже десятью детьми, Вильям наш Шекспир. Пробилась вся попса, с ними и классики Макаревич, Якубович, Ярмольник. Их уже начинали грызть и сгонять со сцены Шнуров, Дудь, короли рэпа. Мой взгляд наткнулся на яростно жующих диссидентов-правозащитников Ковалева и Буковского (того самого хулигана, которого обменяли на чилийского коммуниста Луиса Корвалана), они наяривали щи из одной тарелки в компании Троцкого и многих других членов большевистского правительства. Под джазовую музыку из «Эха Москвы» и «Дождя».

— Насиделись в тюрьмах, наголодались, пусть отъедятся… — добродушно заметил Юрий Владимирович. — Хотя… хотя чем больше я думаю, тем чаще прихожу к выводу Бернарда Шоу: «Мученичество — единственный способ прославиться, если нет способностей».

Мимо пролетел худой, как жердь, адвокат Макаров, задыхаясь от одышки, за ним мчался, сжимая чемоданы с компроматами, генерал Руцкой.

— Руцкой подвел меня в 1993-м, — заметил я. — Иначе бы мы гораздо раньше сбросили Бориса…

— Вам не хватает широты мышления, Мисаил, — заметил ЮВ. — И вообще, что вы привязались к Борису из-за обстрела парламента? А разве 13 вандемьера, то бишь октября, Бонапарт не расстрелял толпы народа, идущие на конвент, да так это сделал, что паперть кафедрала Святого Роха была покрыта кровавой кашей! Ничего, проглотили и сделали императором! А разве Николай Первый не подавил мятеж декабристов, вешал, между прочим! Не то что у нас! О Ленине и Сталине уж не говорю! Так зачем же это глупое лицемерие? (В это время вдруг встрял этот бандит Пушкин: «Шатались трона все столбы, и яйца хлопали по попе!» Какой пассаж!)

В круге четвертом, где мучились скряги и расточители, обстановка напоминала казино, где резались в карты и играли в рулетку министры финансов и банкиры всего мира, было среди них много и знакомых из правительства. Среди них я разглядел уважаемого профессора Медведева, он сидел в одиночестве и грустил, жулики обчистили премьера до последнего рубля. Так при нем обчистили всю страну.

— Зря он бросил кафедру и занялся практикой. А ведь мог стать великим теоретиком, как незабвенный Карл Каутский. Пусть радуется жизни… В чем я до сих пор не разобрался, так это в деятельности банков. Зачем они? Я понимаю, что все они не просто воруют, а обчищают, как липку, понимаю, что они прокручивают огромные деньги, которые принадлежат обнищавшему народу… Но как?! Какова технология? Как умело все это сделать, как обналичить, не оставляя никаких концов? Помнится, в нашем спецфонде я читал сэра Уинстона Черчилля и запомнил его гениальную мысль: мошенничество играет огромную и, безусловно, благотворную роль в жизни великих народов! Слава богу, наши власти прониклись этим лозунгом, это способствует «Голгофе».