Холли Борн - Манифест, как стать интересной [litres]

Бри опустила затуманенную голову на подлокотник дивана и прикрыла глаза. Затем вытянула ноги, но они уперлись в бедро Холдо, и она тут же с извинениями подобрала их обратно.

– Все ок-кей, – пробормотал он. Холдо тоже сидел с набрякшими веками. Светлые волосы прикрывали особенно неприглядную часть прыщавого лба.

Пели бы ми били круче, то прямо сейчас занялись бы сексом.

Снова мысль, пришедшая из ниоткуда. И снова Бри знала, что она права. Они могли бы заняться сексом! Вот что всех заботит. Вот что делают интересные люди. Они спят друг с другом, а потом смущаются или расстраиваются и рассказывают об этом всем желающим. И ты слушаешь, заинтригованный, сгорая от желания узнать, что же было дальше. Если бы сегодняшний вечер завершился сексом с Холдо, это было бы по-настоящему интересно. Бри попыталась вообразить себе эту картину. Может, ей следует проявить инициативу? Она снова осторожно вытянула ноги, но на этот раз положила их Холдо на колени.

Если он начнет их гладить, что мне делать?

Бри подождала его реакции. Холдо тупо смотрел на свои колени и странные человеческие конечности, которые неожиданно там очутились. Кулак парня сжался. Разжался опять. Наконец он поднял ладонь, и Бри уже решила, что он собирается ее коснуться, когда рука Холдо на полдороге сменила курс, и он в задумчивости поскреб подбородок.

Не очень-то и разочарованная, Бри закрыла глаза и отдалась музыке. Мик Джаггер завывал, что мы получаем не то, что нам хочется, а то, что нам нужно. Но что, если тебе нужно получить желаемое… Хоть раз?

Бри распахнула глаза, собираясь поделиться с Холдо своим остроумным наблюдением.

– Холдо?

Он уронил голову на грудь и тихо похрапывал.

Ясно, абонент вне зоны действия сети.

– Холдо! – позвала Бри чуть громче. Ноль реакции.

Бри вздохнула. Ей до смерти надоел этот вечер и вся эта жизнь. Надоело чувство, будто она продирается сквозь дни, как через болотный ил. Бри аккуратно убрала с коленей Холдо свои бесспорно привлекательные ноги и поднялась, слегка пошатываясь. Еще минута у нее ушла на то, чтобы уложить Холдо на бок и пододвинуть к голове мусорное ведро. Когда он перебирал спиртного, его потом всегда тошнило. Бри знала это наверняка – пятна на ковре в ее спальне служили наилучшим подтверждением.

Устроив друга, Бри несколько мгновений вглядывалась в его лицо. Пожалуй, однажды он станет привлекательным. По крайней мере, у Холдо были на это все шансы. Нужно только что-то сделать с прыщами и несносным характером. Ну, хотя бы отучить его поправлять грамматические ошибки собеседников.

Наконец Бри вышла из комнаты, оставив Холдо смотреть сны о мире, где он был не собой, а кем-то другим… Кем-то достаточно уверенным в себе, чтобы протянуть руку и погладить ноги симпатичной тебе девушки.

КОГДА БРИ, ПОШАТЫВАЯСЬ, вернулась в особняк, там было тихо. Сперва у нее возникли проблемы с парадными воротами, так что она чуть не вызвала срабатывание сигнализации. Теперь у нее возникли проблемы со входной дверью, которая никак не желала открываться без шума. Казалось, каждый стук и скрип оглушительным эхом разносится по огромному пустому дому. Бри не знала, спят ли родители. Вероятно, отец еще не вернулся с работы. Бри достала из буфета хрустальный бокал и вдавила кнопку на морозилке, чтобы сбросить лед. Затем долила сверху воды, залпом выпила и снова потянулась к буфету. Вооруженная неизменным клубничным пирожком, она наконец направилась в спальню.

Из головы по-прежнему не шли слова мистера Феллоу – кружились под крышкой черепа бесконечным тоскливым эхом. Бри знала почему. Потому что он был прав. Ей следовало стать более интересной.

Бри закрыла дверь спальни и на мгновение прислонилась к ней, разглядывая свою «особенную» книжную полку. Та была прибита к стене прямо над «отказным» гвоздем. Все ее любимые книги выстроились в ряд, будто гордые солдатики, всегда готовые скрасить хозяйке бессонные ночные часы. Бри подошла к полке и провела пальцем по хрустящим корешкам, раздумывая о людях, которые написали все эти прекрасные слова.

Палец остановился на имени Стивена Кинга – алкоголика и наркомана. Он так стремился изгнать внутренних демонов различными веществами, что до сих пор не может вспомнить, как написал некоторые из своих самых знаменитых романов. В то время его занимало скорее, как половчее заткнуть нос бумажными салфетками, чтобы не закапать кровью печатную машинку. И все же именно слова изгнали его демонов. Написав про них, он их обуздал. Книги исцелили своего автора – слово за словом, страница за страницей, пока его кровь не очистилась.