Холли Борн - Манифест, как стать интересной [litres]

Ей было страшно увидеться с родителями. Она поерзала в кровати, не зная, какую позу принять. Сперва она хотела встретить их сидя, с фальшивой улыбкой на лице. Потом попробовала лечь и опустить голову на подушку. Бри не была уверена, чего они ожидают. Не успела она переменить положение в третий раз, как занавеска отлетела, и к ней кинулась мама.

– Бри! Дорогая… – И мама, вцепившись в больничное одеяло, разрыдалась.

Папа нервно оглядел палату и сел в кресло, избегая смотреть на Бри.

– Почему ты ничего мне не сказала? Я бы тебе помогла, отговорила… Господи… Я думала, что тебя потеряю. – У мамы надломился голос. Одеяло украсилось крохотными кляксами слез.

– Ну ма-а-ам, – Бри неловко похлопала ее по спине. – Перестань плакать. Все уже нормально.

Но мама ответила лишь новыми всхлипами. Бри с папой обменялись взглядами у нее над плечом, хотя он по-прежнему не произнес ни слова.

– Мам, я в порядке. Успокойся, пожалуйста. Это на тебя не похоже.

Мама в последний раз икнула и выпрямилась. Наконец она взяла себя в руки и достала салфетку, чтобы вытереть растекшуюся тушь.

– Прости… Я в шоке, вот и все. Я никогда не думала…

– Что у тебя такая дурацкая дочь?

Мама сжала ее руку:

– Ну что ты, родная! Ты чудесная. Просто сейчас тебе нужна помощь.

– Мам, мне не нужна помощь. Я в порядке.

– Милая, ты в больнице. Из-за того, что с собой сделала. Тебе нужна помощь.

Бри нахмурилась, сверля взглядом одеяло:

– Прости меня.

– За что? Тебе не за что извиняться. Я рада, что ты с нами, вот и все.

– Нет. Я про другое. – Слова по-прежнему не шли на язык, но после разговора с доктором Бри стало легче. Может, ей и вправду стоит быть более откровенной. – Прости, что обманула твои ожидания. Что я не такая дочь, которую тебе всегда хотелось, – милая и популярная… Что я просто унылая неудачница.

Бри почувствовала, как мама стиснула одеяло, а подняв взгляд, увидела ее с открытым ртом.

– Бри… Ты правда думаешь, что меня это волнует? Я люблю тебя какую угодно.

– Неправда. – У Бри задрожал голос. – Ты… Как все остальные. Тебе не было до меня дела, пока я ходила с розовыми волосами и в уродливых колготках. Ты меня стыдилась. А потом я вдруг стала красивой и популярной, и ты что-то во мне разглядела. Извини, что разочаровала, но уж какая есть.

Ответом ей была гробовая тишина. А потом:

– Бри. Посмотри на меня. Все не так.

Бри не могла встретиться с ней взглядом.

– А выглядит так.

Мама приподняла ее за подбородок:

– Мне всегда было до тебя дело, Бри. Я всегда тебя любила. Но в последние месяцы ты наконец-то позволила мне о тебе позаботиться. Позволила выразить свою любовь. Она не имеет никакого отношения к твоим волосам, одежде, тренировкам или к тому, с кем ты дружишь. Мы сблизились не поэтому. А потому, что ты впустила меня в свой мир, и я всеми силами ухватилась за эту возможность… Впервые за годы… – И мама умолкла.

Бри обдумала ее слова.

– Это правда?

– Конечно. Ты моя дочь, и я тебя люблю.

– Но я лузер. Пустое место.

Мама так стиснула ее в объятиях, что чуть не раздавила. Папа продолжал молча смотреть на них из кресла.

– Ты не лузер. Ты умная, красивая, добрая и намного лучше, чем думаешь. Тебя не принимают в школе – ну и что? Ты не популярна среди других ребят – и что с того? Это не имеет никакого значения, пока ты нравишься себе самой.

Одна мысль о школе снова вызвала у Бри тошноту.

– Я не могу туда вернуться, мам. Пожалуйста, не заставляйте меня. Доктор Томас должен был вам рассказать…

И она залилась краской. Господи, какой позор. Каждое воспоминание о видеозаписи выливало на Бри новое ведро ледяного унижения. А теперь о том, что она занималась сексом, узнали и родители. Бри не могла поднять глаз от смущения.

– Он… Нас снимал…

Мама не ответила, но жалость в ее взгляде была красноречивее любых слов.

Она опять обняла Бри:

– Не волнуйся, милая, ты туда не вернешься. Все в порядке.

– Обещаете? Папа?..

Только тогда он нарушил молчание:

– Бри, тебе придется вернуться.

Они с мамой в шоке переглянулись.

– Ты не сможешь всегда убегать от проблем.

Бри была слишком оглушена, чтобы говорить. Мама поднялась с кровати.

– Ты же слышал, что случилось! Как мы можем отправить Бри обратно?!

– Именно поэтому она и должна вернуться. – Папа тоже встал, и ножки кресла противно заскрипели по больничному паркету. – Бри, я только что выдержал разговор с психиатром, который сказал, что все-таки не собирается отправлять тебя в психушку. Возможно, я переживу воспоминания о сегодняшнем вечере, когда мне позвонила твоя мама. Со всем этим можно справиться. Но чего я не потерплю в своей единственной дочери – так это мышления жертвы. Я не позволю ей прогибаться под людей, которые и мизинца ее не стоят. Этого я не приму. Я знаю, что из-за работы редко бывал дома, и правда об этом жалею. Но теперь я здесь. И говорю тебе: мы с мамой всю жизнь растили из тебя бойца. Где теперь этот боец?