Лю Чжэньюнь: Дети стадной эпохи

— А если тетя выйдет замуж?

— Если она станет тебя обижать, уйдешь вместе с тетей.

— А если меня станет обижать твой муж?

— Да пусть только попробует, сукин сын! — ответила Ню Сяоли, у которой уже и сон пропал.

Баньцзю хихикнула и обняла Ню Сяоли за шею.

— Тетя.

— Чего?

— Когда я вырасту, стану, как ты.

С этими словами, не выпуская Ню Сяоли из своих объятий, она уснула. Когда Баньцзю уснула, Ню Сяоли стала прислушиваться к звукам в гостиной, но оттуда не доносилось ни единого шороха. Ню Сяоли забеспокоилась. Однако на следующее утро во время завтрака она заметила, что Ню Сяоши про себя улыбается, и с облегчением выдохнула. Ню Сяоли уже уверилась, что устроила брата, но, к ее большому удивлению, через пять дней Сун Цайся сбежала, оказавшись аферисткой. Когда Ню Сяоли приходила в деревню Синьцзячжуан в дом к Лао Синю, она обратила внимание, как дотошно Сун Цайся интересуется положением дел в семье Ню, но тогда она приняла это за хозяйственность, решив, что Сун Цайся будет по силам ее ноша. Чтобы заплатить за нее выкуп, Ню Сяоли пришлось вытерпеть бесстыжий поцелуй Ту Сяожуя, а теперь, выходит, что эта хриплоголосая девка из семьи Лао Синя, что проживал в деревне Синьцзячжуан, с самого начала держала ее, Ню Сяоли, за полную идиотку?

— Сун Цайся, ну едрить твою мать! — выругалась Ню Сяоли.

Ню Сяоли вместе со своим женихом Фэн Цзиньхуа заявилась в деревню Синьцзячжуан, чтобы свести счеты с Лао Синем и его женой. Поскольку пострадавшим в этом деле был Ню Сяоши, то Ню Сяоли, по идее, должна была прийти вместе с ним, однако от размазни Ню Сяоши, во-первых, не было никакого проку, а во-вторых, ее взбесила его реакция на побег Сун Цайся. Обнаружив, что Сун Цайся сбежала, Ню Сяоши, вместо того чтобы обвинить ее, накинулся с упреками на Ню Сяоли:

— Я ведь говорил, что в этом деле не нужно спешить, но тебе же приспичило, вот и полюбуйся, что из этого вышло!

Побег Сун Цайся и то разозлил Ню Сяоли куда меньше, чем такие речи Ню Сяоши.

— Тогда считай, что я все подстроила нарочно! — вы палила она.

— Сто тысяч юаней, — пробубнил себе под нос Ню Сяоши.

Ню Сяоли рассердилась еще больше:

— Эти деньги заняла я, так что это моя головная боль, тебя это не касается.

После этих слов Ню Сяоши не осмелился говорить что-то еще.

Когда Ню Сяоли и Фэн Цзиньхуа приехали на мопеде в деревню Синьцзячжуан к Лао Синю, Лао Синя и его жены дома не было. Соседи сказали, что те отправились таскать кирпичи. На речной отмели за деревней Синьцзячжуан находился кирпичный завод, где добывали песок и день-деньской жгли кирпичи. В течение пяти дней кирпич обжигался в печах и смачивался водой, после чего его, еще влажный, начинали выгружать. Прошлым летом Ню Сяоши тоже ездил подрабатывать на этот завод за деревней Синьцзячжуан. За один день работы здесь платили восемьдесят юаней. Однако, потаскав кирпичи в течение трех дней, Ню Сяоши вернулся домой. Ему не то чтобы не под силу была эта работа, просто он не мог вытерпеть высокой температуры кирпича, а от ожогов вся его спина покрылась волдырями. Он жаловался, что температура вытащенного из печи кирпича слишком высокая, градусов шестьдесят-семьдесят. «Другие таскают точно такой же горячий кирпич, и ничего их спинам не делается, а вот у него повыскакивали волдыри. Мало того что по характеру тряпка тряпкой, так еще и нежный, словно девка», — вздыхала Ню Сяоли.

Ню Сяоли и Фэн Цзиньхуа подъехали на своем мопеде прямо к отмели за деревней Синьцзячжуан. В прошлом году, когда Ню Сяоши приехал сюда работать, Ню Сяоли передавала ему обувь на толстой ватной подошве: несмотря на летнюю жару, здесь приходилось носить именно такую обувь, поскольку, как сказал по телефону Ню Сяоши, пол в печи тоже был обжигающе горячим, градусов шестьдесят-семьдесят. За год работ песчаный берег заметно углубился. Река, которая мощным потоком устремлялась на восток, теперь тоже казалась глубже. Ню Сяоли и Фэн Цзиньхуа подъехали к заводу, оставили у проходной свой мопед и направились ждать к отверстию печи. Наконец среди выходящих работяг появились Лао Синь и его жена. Оба с ног до головы были в кирпичной пыли. Водруженный на их спины облитый водой кирпич исходил пáром, который облаком окутывал их фигуры. Лао Синь и его жена, оба невысокого роста, шли, опираясь на палки. Фэн Цзиньхуа подошел поближе и преградил им дорогу:

— Заканчивайте свою работу.

— Чего? — тяжело дыша, спросил остановившийся Лао Синь.