Дэвид Митчелл - Под знаком черного лебедя [= Лужок черного лебедя]

– Если по правде, один корпус с ремешком.

– Сохрани их. Может быть, найдешь мастера, который сможет пересадить части другой «Омеги» на остатки дедушкиной. Кто знает. Через много лет, когда ты будешь заправлять тысячеакровым заповедником в долине Луары.

– Значит, ты… ничего не сделаешь? Со мной, в смысле.

Он пожал плечами:

– Ты уже сам себя достаточно помучил.

Я даже надеяться не смел, что все пройдет так легко.

– Папа, ты тоже хотел сказать мне что-то важное.

Папа сглотнул:

– Ты отлично украсил елку.

– Спасибо.

– Тебе спасибо.

Он отхлебнул кофе и сморщился:

– Забыл добавить «Нутрасвит». Ты не принесешь мне из кухни, а, малыш?

«Малыш»?! Папа меня уже миллион лет так не называет.

– Конечно.

Я пошел на кухню. Там было зверски холодно. От облегчения земля стала притягивать меня чуть слабее. Я нашел папин подсластитель, чайную ложку и блюдце и вернулся с ними в гостиную.

– Спасибо. Сядь.

Папа щелкнул коробочкой «Нутрасвита», уронил крохотную капсулу в водоворот «Нескафе», размешал, взял чашку и блюдце.

– Иногда…

Неловкость после этого слова росла, росла, росла.

– Иногда бывает так, что любишь двух людей одновременно, но по-разному.

Я видел, что даже произнести эти слова ему стоит нечеловеческих усилий.

– Ты меня понимаешь?

Я помотал головой. Может, если бы он смотрел на меня, я бы понял, но он пялится в свою чашку. Вот он подался вперед. Опирается локтями о кофейный столик.

– Мы с твоей матерью…

Голос у него звучит ужасно – как у паршивого актера третьесортной мыльной оперы.

– Мы с твоей матерью…

Он дрожит. Разве папа может дрожать? Чашка и блюдце брякают, и он вынужден поставить их на стол, но по-прежнему прячет глаза.

– Мы с твоей матерью…

– Оказалось, что он даже брал для нее займы!

Угадайте, о ком говорила Гвендолин Бендинкс.

– Займы? – откровенно взвизгнула миссис Ридд. – Займы?

Чего ради мне с позором убегать? Я не сделал ничего плохого. Я не виноват, что они меня не видели: я стоял за пирамидой банок «Педигри» и листал «Смэш-хитс».

– Займы! На сумму около двадцати – тысяч! – фунтов.

– Да на это можно дом купить! Зачем ей понадобились такие деньги?

– Полли Нёртон говорит, что у нее фирма, поставщик офисного оборудования или чего-то такого, в Оксфорде. И она снабжает «Гринландию» – не остров, а сеть магазинов. Очень мило устроились, не правда ли?

Миссис Ридд не поняла.

– Миссис Ридд, он же работает в «Гринландии» региональным менеджером. Работал. Как вы знаете, его уволили два месяца назад. Меня не удивит, если между увольнением и этой его… историей есть какая-то связь. Вы знаете, Полли Нёртон не из тех, кто ходит вокруг да около. Она так и сказала: ни одна приличная организация не потерпит у себя в руководителях прелюбодея. Конечно, это он выбил ей контракт с «Гринландией» – много лет назад, когда их… связь только началась.

– Вы хотите сказать, что они… давно уже?

– Еще бы! Они совершили свою первую… нескромность много лет назад. Тогда он признался Хелене и поклялся все разорвать. Хелена его простила. Ради семьи. Ее можно понять. Ну, вы понимаете, – люди часто произносят это слово шепотом, чтобы не навлечь на себя несчастье, – развод – это очень серьезный шаг. Может, они и не встречались все эти годы. А может, и встречались. Полли Нёртон не сказала, а я не лезу в чужие дела. Но разрезанное безе обратно не слепишь, плачь не плачь.

– Вы правы, миссис Бендинкс. Ах, как вы правы.

– Но вот что Полли знает. Когда ее бизнес в прошлом году собирался всплыть кверху брюхом – вскоре после того, как муж сбежал, бросив ее с их общим младенцем, – без сомнения, унюхал какую-то в державе шведской гниль, – она обратилась к своему бывшему любовнику.

– Какая наглость!

– Это было в январе прошлого года. Полли сказала, что у нее было что-то вроде нервного срыва. Может, так, а может, и нет. Но она преследовала его семейство звонками – даже среди ночи, и тому подобное. И вот он взял в банке кучу денег, не сказав ни слова своей законной жене. Под залог семейного дома.

– Так жалко бедную миссис Тейлор, просто сердце разрывается, верно?

– Еще бы! Она-то совсем ничегошеньки не знала, пока не заглянула в выписки с банковского счета. Какой кошмар – вдруг таким способом обнаружить, что твой дом заложен! Можете себе представить это ощущение, что тебя обманули? Предали? Забавно, что эта галерея в Челтнеме, где работает Хелена, имеет бешеный успех: очереди стоят вокруг квартала, журнал «Дом и усадьба» собирается публиковать про них статью в следующем выпуске.