Деб Калетти - Отдаю свое сердце миру

– Все хорошо. Отличная новость.

– Ладно, ладно, рассказывай. Только очень коротко.

– Это USА Today [96] Первая общенациональная ежедневная газета в США. .

– Черт! Черт! Хватит. О боже. Скажи мне, что я ослышалась и это не USА Today . – Она закрывает уши руками.

– Белла Луна, все в порядке. Ладно? Успокойся. Я же сказал тебе: новость хорошая. – Голос деда звучит так, будто он над водой, а она под водой.

– Сенсация не может быть хорошей.

– Я читаю… Статья длинная. Дай мне минуту. Это потрясающе. – Она впервые слышит от него слово « потрясающе». Ее тошнит. Все ужасно; невозможно описать, насколько это тяжело – нести в себе такое горе, такой стыд и такую ответственность, и еще хуже, когда все это выносят наружу.

– Там говорится, что я?..

– Это о том, что ты делаешь. О марафоне.

– О, нет. Я этого совсем не хочу. Еще подумают, что я пытаюсь привлечь к себе внимание. Решат, что я увожу в сторону от… – Пальцы отстукивают бешеный ритм.

– Basta! [97] Хватит! ( итал .). И перестань мельтешить перед глазами. Господи, у меня от тебя голова кружится. Только посмотри. Заголовок. Видишь?

Он поворачивает ноутбук экраном к ней. Она собирает волю в кулак и косится на заголовок: «Активист поневоле и рекордные 2700 миль».

– Кхе. В точку, – усмехается дед.

– Я бы хотела быть рядом с тобой, – говорит Джина.

Аннабель тоже этого хочет. Иногда мама просто необходима, даже если она доводит до белого каления.

– Я люблю тебя, – говорит Малкольм.

– Я тоже тебя люблю.

Они оба замолкают. Чаще всего, даже в худшие времена, слов « я люблю тебя» бывает достаточно.

«Прости», – говорит она Кэт. « Прости» , – говорит она Уиллу.

Этот Негодяй Отец Антоний тоже звонит. Разговор не клеится. Странно, что отец проявляет участие после стольких лет холодного равнодушия. Он расспрашивает о марафоне, о том, как она себя чувствует, как у нее дела, и, поскольку она не знает, что спросить о его жизни, интересуется погодой в Бостоне.

– Просто хотел, чтобы ты знала, что сегодня я думаю о тебе, – говорит он.

Она осмеливается взглянуть на комментарии после статьи в USA Today .

«Молодец, вот это смелость!»

«Вдохновляет».

«После того, что ей пришлось пережить…»

«Это видео на YouTube вызвало у меня слезы».

Никто ее не осуждает. Впрочем, они ведь ее не знают.

Она отваживается на большее. Просматривает посты друзей в соцсетях, размещенные в этот день, годовщину. Боже, как больно. Сердце крошится, рассыпаясь на мелкие осколки. Джефф Грэм выложил прошлогоднюю фотографию, на которой вся их компания в дружеских объятиях. На странице Зандера – общая фотография за столиком в ресторане «Бенихана», где официант заснял их в тот зимний вечер, когда они ужинали перед танцами. Она тронута, потому что Сьерра заменила свое фото профиля совместной фотографией с Аннабель, на которой они сидят на пляжных полотенцах на берегу озера Гринлейк. Тренер Кван достал старое фото их команды по кроссу. В постах масса эмодзи в виде сердечек, много слов любви и поддержки. Она не видит ненависти и упреков – впрочем, вряд ли их можно найти на страницах друзей.

Тем не менее это вдохновляет ее на еще более смелый шаг: она хочет посмотреть, что пропустила за это время. Робко заглядывает в профили ребят, прокручивая время назад. Неделя, две недели. Она изучает фотографии с вечеринки по случаю окончания учебы. Зандер и Ханна Келли держатся за руки. Аннабель даже не знала, что Ханна ему нравится. Дестини и Лорен К, должно быть, помирились, потому что позируют в обнимку на заднем дворе дома Лорен К. Зак Оу и Оливия. Они ни словом не обмолвились о том, что пойдут на вечеринку. Аннабель даже не спрашивала. Сейчас она злится на себя, самовлюбленную эгоистку.

Все выглядят красивыми, юными и полными надежд. Мелькают босоножки и замысловатые локоны, стильные узкие галстуки, широкие улыбки. Столы на заднем дворе дома Лорен К ломятся от еды. Прокручивая фотографии, Аннабель краем глаза выхватывает обрывки переписки, в которой много разговоров о колледжах, грядущем выпускном бале в «Ки-арене» [98] «Ки-арена» – многофункциональный спортивный комплекс в Сиэтле. и летнем турпоходе. Все выглядят так, будто двигаются дальше. И у всех есть будущее.

Спустя два дня после годовщины Аннабель все еще не может сдвинуться с места. Она отказывается покидать фургон. Дедушка Эд тихо кипит от злости и частенько срывается. В стотысячный раз он жалуется на то, что в радиусе пятидесяти миль не достать прошутто, хотя ежу понятно, что в радиусе пятидесяти миль его быть просто не может. Он все время ворчит и нарочно не надевает слуховой аппарат. Он столько раз наведался в местный магазин одеял, что хозяйка пригласила его к себе домой на ужин. За время этого путешествия Аннабель узнает, что ему нравится общество дам. Но, возможно, только одной дамы, потому что он отказывается от ужина у миссис Квакер, а вскоре после этого Аннабель случайно замечает открытую страницу его электронной почты, где мелькает единственное имя: Доун Селеста.