Андрей Кокоулин - Силы сопротивления

Он что-то нажал с пульта за барьером. Раздался щелчок.

— Так, вход я заблокировал, но это не надолго. Вперед.

Бурдюков сам не понял, как снял винтовку с плеча и отжал язычок предохранителя. Словно кто-то внутри него, решительный и умелый, взял управление на себя. Мы — силы сопротивления. Кто же еще? Значит, да, или ты, или тебя.

Второй коридор был копией первого — тот же пружинистый пол, те же барьеры-выгородки справа и слева.

— Что там у вас за шум? — поднялся охранник.

Он оказался один. Место второго охранника пустовало.

Бурдюков выстрелил от живота, и пуля, звякнув о металл створок за барьером, отрикошетила в потолок. Он выстрелил еще. Охранник смотрел на них, открыв рот. Ему, видимо, было в диковинку вооруженное нападение.

Тох-тох-тох! — заработала очередью винтовка Василия, и охранника отбросило вбок, к углу, по серой рубашке растеклось темное пятно. Заискрил свет. Раненый как-то нелепо выбросил руку вверх, словно намеревался забраться на стену.

Бурдюков наконец попал тоже. На стене осталась неопрятная клякса, а сам охранник мешком свалился на пол.

— Не стоим, не стоим! — прикрикнул Максим Андреевич, добираясь до пульта. — Перышкин, Лозовский, ваш выход.

Бурдюков почему-то стал ощущать себя рывками. Ему казалось, он то пропадает, то проявляется обратно, перемещаясь в пространстве. Вдох-выдох. Свет-тьма. Есть створки, нет створок. Грязный коридор, чистый коридор.

И три охранника.

Может, это реальность стала сбоить? Бурдюков в курсе ее фокусов.

Тух-тух! Тох-тох-тох!

Запахло кислым. Бурдюков ощутил железистый привкус во рту — оказалось, до крови прикусил губу. Вопрос был только в том, действительно он прикусил губу или программа в его голове скомпилировала такое, подходящее к ситуации ощущение.

Он же не человек!

Бурдюков заорал и, приложив пластиковый приклад к плечу, одну за другой вогнал в серую фигуру у барьера справа две пули. За себя! За Магду! Есть охранник, нет охранника. Где еще один?

За Магду! За себя! Тух! Тох!

— Круто, да? Круто? — приплясывал рядом Перышкин. — Мы — силы сопротивления! Мы всех освободим!

В воздухе таяли сизые дымки. Кривя рот, вертел головой Василий. Тезка, бледный, даже зеленоватый, держал винтовку дулом в пол.

— Бурдюков, экономь патроны! — крикнул Максим Андреевич. — Возьми мой пистолет. Тут еще пол-обоймы.

Бурдюков едва не уронил переданное оружие.

— Куда его?

— За пояс пока засунь. Лозовский, Перышкин, остаетесь здесь. Держите коридор, ясно?

Саня, улыбаясь до ушей, кивнул.

— А долго держать?

— Как сможете.

— Трупы куда? — спросил более приземленный блондин, где-то потерявший свои рыжие усы.

— Мешают? — спросил Максим Андреевич.

Тезка неопределенно пожал плечами.

— Ну, не знаю, можете у дверей сгрузить, — предложил доктор. — Будут дополнительной баррикадой. Все, мы в зал.

Хлопнув Бурдюкова по плечу, чтобы шел за ним, Максим Андреевич подступил к створкам.

— Здесь находится дежурная смена, — сказал он, медля с карточкой ключа. — Когда-то было четыре человека, сейчас, наверное, двое. Или один.

— И охранник, — сказал Василий.

— Да, — кивнул Максим Андреевич, — охранника можете сразу валить. Сменщика — совсем не обязательно.

— Ясно.

— Открываю.

Бурдюков, обернувшись, увидел, как ерзает, обустраиваясь на полу, Перышкин, отпихивает подошвой ботинка какую-то желтую пластиковую картинку. Тезка сидел у трупа в конце коридора. То ли решал, как его положить, то ли вообще задумался о бренности жизни. Своей ли, чужой, не известно.

Глупо их жалеть, подумал Бурдюков об охранниках, они нас не жалели. Возможно, похохатывали с нас, придурков, когда мы стройными рядами шли, чтобы рассесться по рабочим креслам. Смешно же, идиот с иллюзией в голове идет. Кажется идиоту, что он, отработав свои часы, придет домой, к жене, обнимет Светлану-Ирину-Магду, потискает за грудь…

— Не спи, — толкнул Бурдюкова доктор.

Пискнул замок.

Створки разошлись, и Максим Андреевич быстрым шагом вступил в зал.

— Где стреляли? — деловито поинтересовался он.

Зал был просторный. Белый в желтых квадратах пол, выпуклый потолок, две стены — в панелях и табло, по которым, сменяясь, бежали зеленые и красные числа и скользили кадры видеокамер. Кофейный автомат.

И большая многоугольная «гайка» пульта в центре.

Из-за нее-то и выглянули две головы, а потом вытянулись две мужских фигуры.

— Мы думали, это в коридоре.

По фигуре в серой форме охранника Бурдюков и Василий выстрелили почти одновременно, расходуя бесценный боезапас.