Виктор Брусницин - Мой милый Фантомас (сборник)

Через полчаса все сражавшиеся были мертвы. Кроме Соловьева. Герасим с одним глазом — из пустой глазницы превосходно сочилась кровь — сидел, обнявшись с полноценно умершей и счастливой Надеждой Ильиничной (ее шею пересекал осколок зеркала и в нем отражалось уходящее бытие), они, кажется, нашли друг друга. Тащилин, лежа в нехорошей позе — грудь насквозь была продырявлена отломанной ножкой от стола, мы часто поступаем равно с вампирами — обиженно смотрел пустыми глазами в потолок и уносил с собой разгадку повести. Чудесное когда-то лицо Мари Жапризо стало окончательно Жиро, испещрено морщинами и некоторые зрители принялись уже размышлять, кто здесь собственной персоной. Во всяком случае, это сомнительное лицо лежало несколько отдельно от безусловно шикарного тела француженки — оно просвечивало сквозь ненужное платье — будучи откушенным в сражении неблагодарным Тащилиным. Марианна, решительно увидев кумира столь непрезентабельным, повесилась. Николь представляла собой кучку пепла, она сгорела в пылу битвы прямо под всадницей. Окровавленные пальцы-рога единолично получившегося живым Андрея Павловича напоследок задержались в бившемся в редких конвульсиях агонии замечательном теле чертовки Жапризо: страшный лейтенант на всякий случай с остервенением добивал его. Вытащив наконец рога с сожалением, он впервые за драку распрямился, притом руки оставил у висков, соблюдая парнокопытное, с печальной улыбкой и огромным достоинством сделал поклон лишь головой публике. Та экстатически хлопала в ладоши и безумно подпрыгивала как в шаманской пляске.

Словом, наши победили.

Следствие по делу в Жуковке резво зашло в несколько тупиков. Назначен следователем был сопливый лейтенантишка — как только его мокрый нос проникал в мякиш, слышался суровый оклик из инстанций. Прибыл Леже, собрал прах жены и очень удовлетворенно исчез. Выяснилось, что Жиро давно поджидал Мари в ином мире. Французские официальные представители на удивление солидарно молчали. В итоге папку захлопнули с мотивировкой, которая доступна лишь самым отчаянным романистам. Z, будучи не последним членом либерально-демократической партии, резко перебрался в «Единую Россию». Лола, не присутствуя на самой заварушке, но оказавшись строго конфиденциально в курсе некоторых деталей, страстно полюбила черный цвет. Пума уан с ту наперегонки строчили романы, между делом удачно скакали замуж и, сами понимаете, обзаводились лесбодрузьями. Сергей Гардей пустился в какие-то странные аферы с землей и очень отвлекся от оперного искусства. Соловьева поместили в «туда и дорога» — психолечебницу. Там он что-то ныл о селезенке, но ему продемонстрировали снимок, где вещь имела вид, будто со склада. Впрочем через пять лет из учреждения вынули, поскольку строчка в диагнозе «самые крайние проявления адекватны конституционной гражданской деятельности» объясняла порой странное, наносящее смущение электорату поведение товарища не только как допустимое, но и полезное с точки зрения исполняющих конституционные предписания кругов.

Прошло достаточное количество лет. Соловьев ездил на Кубань, покусился на Машу Бокову в качестве жениха и она не стала отвечать согласием. Он перебрался окончательно в Ялту, рассчитав согреть напоследок кости. Стал радикальным мизантропом и нюней:

— Соседка моя — безграничная сволочь. Просишь взаймы пятьсот рублей, даст тысячу. И глубоко безразлично, как возвращать.

Полюбил утверждать знойные лозунги: «Дохнем на ладан, товарищи, клерикалы не пройдут». Прочно верил в дельные начинки сходных императивов.

Ел, спал, грел кости. Порой лазал на некий пригодившийся утес и оттуда рассказывал умопомрачительные истории эсхатологического окраса. В них было много непонятного и витиеватого, например, умозаключения того образца, что амбивалентность в широком смысле присуща женщине — мозг, дескать, гражданки меньше мужского на сто тридцать граммов приблизительно, именно этим обстоятельством обусловлено оптимальное количество нейронов для переработки информации посредством двоичной системы счисления. Внушал, что согласно «Откровению» Иоанна Богослова семиглавый зверь апокалипсиса придет в конце истории — уже и случилось: «семибанкирщина», олигархия. Непременно упоминал архангела Михаила (некоторые разглядели намек на Горбачева), воителя напрасного, и Вавилонскую блудницу, восседающую все на том же звере, которая образ Москвы суть согласно старому вероисповеданию. Не забывал о четырех апокалиптических существах и крестной жертве, особенно распространялся касательно быка, символа евангелиста Луки (и вообще, возьмите двадцать первый псалом Давида и бестиарий, в иконописном ракурсе рога у сатаны именно от тельца). Он вещал о так называемых «крюковых знаменах», графических знаках древнерусской певческой нотации. Будто если перевести на них некую знаменитую мелодию — Соловьев патетически пропевал таковую — то выйдет наглядно вся символическая сумма откровений. Талдычил дикость о запахах: будто «святой дух» не что иное как производное некоего эликсира, составленного по рецепту древнего Кодекса. В него непременно входят кардамон, шафран, мирра и прочее. Двоичная купа (дух-музыка) истинно вводит человека в каталепсию, здесь и пора для постижений разного рода.