Виктор Брусницин - Мой милый Фантомас (сборник)

В блаженном исступлении вопил бесподобную околесицу:

— Посредники владают миром, маклаки! Абрамовичи, Чубайсы! А Моисей кто, Магомет? Откровения, видите ли. Да и Христос, если хотите знать. Но ты сам соверши!.. А вот оно умело. Именно. Маруська Жопризякина понимало вещи. За Герасима я уже молчу. И Фукуяма точен, называя западную «гармонию совершенного бытия» постисторической. Конкуренция в итоге ведет исключительно к карьеризму, потому как созидание уже ни к чему — а таковой тащит к подлости. Снимайте меня отсюдова, на портянки порву!

Известности достиг небывалой, собирал уйму слушателей.

По этой или не совсем причине полюбил утес как нечаянного родственника. Часто сидел на приятеле и думал, разглядывая два пузатых облака в синем небе, что путешествовали параллельно друг другу и соображали, подобно всем юным и преходящим, как бы стать целым: «Эх, Россия! Лежишь тут передо мной — вывернутая и пустая в кичливой обнаженности, раже бесплодного подражательства, обуянная целеустремленностью к отсутствию созидания».

Ну а что — он неправ? Чем, скажите, не занятие сидеть на утесе? Где-то в недрах номинированные и упроченные камарильей циничных игроков, паразитирующих на безналичии современного тренинга у народа и издержках менталитета, позволяющего манипулировать сознанием, вассальные властолюбцы с гордым чувством самосохранения стабилизировали крушение обреченной державы. В непосредственной близости возбужденные внешним и внутренним хаосом северные организмы — вслед за охмуренной псевдосвободой молодежью допущенные к разоблачению любым способом — прокучивали собственную растерянность. Атомизированные клиповым сознанием (скользящие картинки нарастающего информационного массива, которые не успеваешь обдумать, унимается, следовательно, память и ценности, продуктивны низкие инстинкты и усугубляется отсутствие смысла) кровные и далекие индивиды барахтались, озадаченные квелой жизнеспособностью. И только небо — (все обман, кроме него) пристанище основателей и ушедших, этот голый нерв Универсума, недоступное и единственно по-настоящему близкое — беспокоило влечение, чувство рациональности шага.

Разумеется, стоял день малой осени. Стало быть, изобильно хрупал под ступней целлофановый лист, нервничали авто, что-то необъяснимое производило скудное за кашей облаков солнце. Звучало, пахло, являло соответствие. Егор шел с работы и был доволен: предстояла зима, манили неизменная девственность удач, безнаказанный азарт прогнозов, приспособляемость к обстоятельствам и конвертируемость мечт, — а что вы требуете, Егору двадцать шесть. Чудно блистали удобные ботинки итальянской руки, — они достойно присутствовали на сухом асфальте и занимали взгляд. Взгляд, помимо, отмечал женские особи — вполне удовлетворительное обоснование ракурсов — некие привычные и отсюда славные панорамы, что обусловливало не противопоказанный кусок настроения. Парень подходил к дому, где обитал, и станут уместными прозвучавшие теперь слова:

— Егерь, привет.

На слова решился Виталий, пухлый молодой человек достойной природной и приобретенной внешности. Последнее, как и возрастная с Егором аналогия, сходность образования, пристрастий и прочего, что во многом создают статус человека, в немалом делало слова частью явления, которое для краткости называют приятельством. Догадываемся об ответившей на звуки улыбке Егора и протянутой ладони.

— С работы? — констатировал Виталий.

— А вот тут я претендую на следующую характеристику факта — рекреационирую, — Егор резонно поднял палец вверх. — Только так, выражаясь наукообразно. Как шесть часов отзвучало, так и пошел восстанавливаться — и до половины девятого следующего дня включительно.

Виталий соблюдал тон:

— А чувствуешь ли в таком случае, как ты влип?

— Сообщу тебе очень приватно, что я сильно чувствительный. Напримерно в туалете достигаю высших степеней, ибо удовольствие — это осознание иерархии потребностей. Короче, если ты раскроешь тайну слова влип, то я попробую определить количество чувства в соответствии с означенной шкалой.

— Надеюсь, что будет достигнуто приближение к самой туалетной степени, поскольку сабантуйчик небольшой затевается — подкатывай часов этак в девятнадцать.

— Представители будут?

— Неминуемо. Собственно, повод — день появления Наташки. Так что основной контингент — ее подруги.