Нина Стиббе - Человек у руля [litres]

– Здесь наш основной конкурент – это современные ткани, и стиральные машины, и люди, которые стирают сами.

Он рассказал, что работа заключается в том, чтобы разъезжать по всему графству, развозить полотенца по магазинам, пабам, клубам и отелям и менять их в туалетах. Рулонные полотенца для автоматических диспенсеров, кухонные полотенца, коврики и рабочие комбинезоны.

Имеются пять стандартных маршрутов на каждый день недели, и в каждом фургоне ездят водитель и помощник. Предполагалось, что в конце рабочего дня водитель и помощник выгружают грязное белье и загружают белье, предназначенное для доставки на следующий день.

В целом собеседование маму, похоже, вдохновило, и все это событие, и чудесные понятия, как, например, окончание трудового дня и остановки на перекус, грузоподъемность и функция ручного тормоза, который она раньше использовала, только когда парковалась, если не забывала о нем, а теперь знала, что есть у него и другая очень важная роль.

А потом, когда она подробно обо всем рассказала, зазвонил телефон, и это был мистер Холт. Он сказал, что если она хочет, то может выходить на работу при одном условии: она должна пообещать, что будет пользоваться тормозом.

Приступать к работе нужно было в понедельник в восемь утра. Мама согласилась и повесила трубку.

– Я водила фургона, – сказала мама, и мы сплясали вокруг нее радостный танец.

Просыпаться по утрам маме было очень-очень трудно, и чувствовала она себя больной и несчастной. В особенности когда было темно и холодно, ведь больше всего на свете она ненавидела темноту и холод. Мама ставила будильник на семь утра, чтобы у нее оставалось полчаса как следует проснуться и выпить кофе. Не то чтобы она никогда раньше не бодрствовала в этот час, просто ей никогда не приходилось в это время вставать.

В первое утро мы с сестрой заставили себя подняться на час раньше, и сестра спустилась в мамину комнату, чтобы она точно встала. Сначала мама лежала, но потом все-таки встала. Как только мы услышали, что мама бренчит посудой, мы пришли на кухню в ночнушках, чтобы оказать ей поддержку. Мы планировали приготовить ей гренки, чтобы она хорошо позавтракала, но мама была очень недовольна, увидев нас, и не хотела нашей поддержки, и вела себя с нами ужасно, куда хуже, чем обычно, и это было плохое начало, и мы расстроились.

– Кто поставил этот сраный чайник? – завопила мама, когда чайник засвистел, готовясь закипеть, что всегда занимало много времени.

– Я хотела приготовить тебе чашечку кофе, – сказала сестра.

– Свари его в этой штуке, – потребовала мама, имея в виду кофеварку, – я растворимый не переношу.

А потом, не успела эта штука сварить кофе, как мама налила себе чашку растворимого, и сестра сердито удалилась спать. А потом мама разозлилась из-за того, что расстроила сестру.

– Боже мой, да что вы ко мне лезете, даже в этот час, – сказала она.

– Мы подумали, что тебе будет приятна компания, – сказала я.

– Когда это мне была приятна компания? – сказала мама.

Так что я тоже удалилась спать. И вскоре мы услышали постепенно удаляющийся рев Глоксинии: так начинался первый рабочий день мамы в качестве водителя фургона в прачечной «Подснежник».

– Она уехала, – сказала я сестре.

Потом мы обсудили, как мы ее ненавидим и как надеемся, что ее уволят, и так далее. А потом мы заснули, а потом снова встали и позавтракали цельнозерновыми печеньками, и, что хуже того, Джеку пришлось есть свои печеньки с маргарином и каким-то джемом для диабетиков, который я украла из папиного дома, потому что молоко нам не привезли.

Когда мы вернулись из школы, сестра сказала, что нам нужно получше прибраться и все подготовить к возвращению мамы, потому что она наверняка будет с ног падать от усталости. Я согласилась, и сестра начала готовить макароны с сырным соусом, но оказалось, что молока нам так и не привезли. Поэтому она переключилась на макароны с помидорами и сыром, и Крошка Джек, милый Крошка Джек, один добежал аж до променада и купил бутылку молока.

Когда мы услышали, что Глоксиния подъезжает к дому, мы все выстроились, словно дети из «Звуков музыки», но мама застала нас врасплох, проникнув в дом через заднюю дверь. Мы пошли за ней в спальню.

– Ну как оно? – спросил Джек.

– Невыносимо, – сказала мама, сняла ботинки мистера Гаммо и рухнула на диван, который стоял в ее спальне и теперь заменил ей кровать.

– Почему? – спросила я.