Тимур Максютов - Зеркальные числа [сборник litres]

– Например, зеленые человечки, напавшие на планету? – подала голос Александра.

– Или так, – кивнул я.

– И тогда храбрые космофлотцы достанут свои десятидюймовые плазмоганы из широких штанин и спасут всех? А самый лучший верхом на белом слоне въедет в золотой чертог и станет Императором Земли! Ах, как это романтично!

Александра артистично закатила глаза и изобразила «глубокое волнение», задышав грудью – которая, оказывается, у нее имелась. Явно издевалась, пигалица.

Я промолчал. Капитан – тоже.

Нас вела автоматика, и в вахтенных на мостике не было нужды, пока корабль шел по прямой, все ближе подбираясь к субсвету.

Нередко я встречался в рубке с Александрой: она приходила с кружкой кофе, забиралась на свое кресло с ногами и читала. Мне нравилось, что она не пользуется дурацкими очками-шторами от лба до губ, в которых молодежь постоянно смотрит сериалы. Освещавший ее лицо старинный планшет был гораздо симпатичнее. У нее новый бзик: носит старинные приспособления для улучшения зрения – стеклянные линзы в оправе. Такие винтажные штуковины, кажется, тоже называются «очки». Они ей очень идут. И вообще, я перестал ее избегать. Привык.

– Здорово, правда?

– Что «здорово»?

Она качнула кружкой в сторону экрана.

– Звезды. Вселенная. Полет.

Я кивнул:

– Да. Жаль только, что мы не знаем, есть ли эти звезды. Может, они давно погасли, а свет идет и идет миллиарды лет.

– А зачем знать? – удивилась она, – Свет в глазах смотрящего. Пока я вижу их, они живы.

Я не стал возражать. Мы еще помолчали дуэтом.

– Хотите увидеть «квадрат»? – вдруг спросила Александра.

– Ведь далеко еще. Разве это возможно? – удивился я.

– Ха, с таким оператором нет ничего невозможного, – заявила она. Ловко соскочила с кресла и наклонилась над пультом.

Я вдруг поймал себя, что пялюсь на ее, так скажем, спину. Покраснел, как сопляк-первокурсник.

– Даю увеличение на правый сегмент.

Лобовой экран разделился по вертикали: левая половина померкла; правая, наоборот, набрала бархатной глубины. Звезды летели прямо в глаза золотой дробью, становясь крупнее, тяжелее. И тут…

– Ох, – не выдержал я.

Будто развернулся агатовый парус, затрепетал, закрыв собой весь центр звездной россыпи.

Я словно заглянул в темный колодец: непроглядный, сосущий. Но это была не пустота – это было Нечто. Как «Квадрат» Малевича: дверь в Бездну…

– Вырубаю, – вздохнула Саша, – телескоп жрет много энергии.

Экран вернулся в прежнее положение. После минутного великолепия потускневшие звезды казались девками- чернавками, застывшими вдоль осенней дороги после проезда кареты Императрицы.

– Спасибо, – сказал я искренне.

– Правда, похоже чем-то на маскировочную пелену? В котором прячется фрегат «Отчаянный».

Я поразился:

– Откуда ты знаешь про «Отчаянный»?

Александра хмыкнула:

– Я хронику боя у Каллисто пересматривала раз двести. У одноклассниц комнаты были оклеены плакатами с принцами из «Истории снега и дождя». А над моей кроватью висел портрет капитана Крюкова, командира лучшего в космофлоте корабля-разведчика.

У меня челюсть отвисла.

Она рассмеялась:

– Вы сейчас так потешно выглядите. Как Курочка Ряба, у которой из яйца внезапно вылупился Золотой Петушок и улетел к Пушкину. Да, вы – кумир моего детства. Но это было очень давно. Когда вы еще были бравым космофлотчиком, а не занудным старикашкой-ревизором.

До меня дошло, что соплячка просто издевается. Ну держись, пигалица!

Я уже приготовил семиэтажный монолог, когда вошел капитан. Вид у него был озадаченный.

– Странно, все показатели в норме, – пробормотал он.

Я выдохнул и переключился от малолетней хамки:

– А должно быть по-другому? Корабль крепкий, курс правильный, до прыжка – неделя. Что тебя смущает?

– Я про свои показатели, – мотнул головой шкипер, – только из медицинского бокса. У меня была галлюцинация, вот и решил провериться.

Черт, это плохо. Полет в разгаре, а у капитана проблемы.

– Хреново, шкип. Кто будет управлять маневром рывка сквозь «квадрат»?

– За это я как раз не боюсь, – вздохнул капитан, – у нас на борту лучший пилот космофлота в вашем лице.

– Так уж и лучший, – хмыкнул я.

– Не спорьте. Я видел, как вы работаете. Просто вы меня не помните, а я стажировался в вашем дивизионе после военной кафедры.