Леонид Иванов - Леший

И в подтверждение своих слов Степан пересел левее.

— Ой, придурок, — запричитала Дарья. — Вот простынешь, опять мне с тобой нянчиться. Пойдём уже домой, не придуряйся. — И потянула мужа за рукав толстого домашней вязки свитера.

— Я сказал, пока не нальёшь стопку, не пойду.

— Ну, придурок, ну, придурок, ведь опять весь простынет, снова спиной маяться будет, — приговаривала Дарья, идя в сторону калитки.

Под Степаном протаял снег уже и на втором месте. Мужик думал, что задом отогреет деревянную лавку, и будет немного теплее, но тёсаная плаха не прогревалась, и казалось, что рыхлый снег даже приятнее.

Когда Дарья вернулась домой, неся бутылку водки, Степан уже просидел на лавке три проталины.

— На, ирод, хоть упейся типерь, — Дарья зло сунула мужу поллитровку и, не оглядываясь, пошла в дом. — Околевать станешь, поясницей загибаться, и не думай, что подойду лечить. Сам виноват, придурок! — Сказала уже с крылечка и ушла в дом.

Степан сидел с бутылкой в руке и рассеянно смотрел на желанную жидкость, что легонько плескалась в прозрачной посудине. Он поставил бутылку на лавку, нагнулся, подтянул штаны, застегнул пуговицу, и подхватив ещё совсем недавно такое необходимое для опохмелки лекарство, стал подниматься по лестнице.

В доме забрался на печку и прижал полыхающий огнём зад к горячим кирпичам.

Пить почему-то уже не хотелось.

Как председатель и предполагал, Ивана со Степаном нашёл в магазине. Они стояли у края прилавка возле печки. Наполовину опорожненная бутылка торжественно высилась на прилавке над кусками растерзанной селёдины, испуганно вжавшейся в старую районную газету. Газета кудрявилась по краям и блестела рассолом, потому что об эту же самую распространённую у деревенских мужиков скатерть они вытирали пальцы и заворачивали под края длинные рыбьи косточки.

— Ну, здорово, мужики! — поприветствовал от порога председатель и повернулся к продавщице, — Будь здорова, Зинаида!

Та засуетилась виновато, потому что застал председатель за явным нарушением санитарных норм торговли и распитием спиртного и начала оправдываться:

— Мужики вот минуточку назад зашли похмелиться. Не на улице же им в этакую стужу головы-то поправлять. Ты уж, Иван Михайлович, не ругайся больно-то.

— Давай к нам, председатель! — гостеприимно развёл рукой Степан, приглашая к импровизированному застолью.

— Да нет, спасибочки, мужики! Не досуг мне с вами винцо распивать. Дел по горло. Да и вам тоже хватит уже гулеванить. Три дня уж, как рассупонились. Так эть скоро бабы из дому выгонят. Дело у миня к вам. Анемподист Кенсоринович сказывал, на Михалёвской болотине по осени ветром берез навалило. Целую просеку. Дак штобы не пропадало добро, на дрова бы пустить. С Иваном Степановичем я уж перетолковал. Он не против. Так што можете ишшо подзаработать на заготовке дров для школы, сельсовета и конторы. Там возле кузни теплушка старая стоит, штобы и вам от ветра согреться, и инструмент на ночь оставлять. Пол только надо укрепить, а то провалится.

— Дак мы эть не танцы танцевать там будем, Иван Михайлович, — перебил Степан. — Покурить в тепле да верхонки обсушить. Выдержит.

— Вот и ладно! Иван Степанович на неделю и Федьку с трактором выделил. Сразу колотыми и привозить станете. Да Веньку с Колькой в бригаду свою возьмите, нечего без дела робятам слоняцца.

Наутро Фёдор заехал за мужиками, уселись в тележку, завернули к кузнице за теплушкой — небольшой сарайкой из горбылей, сколоченной на скрепленных двумя поперечинами бревнах, затесанных спереди наподобие саней.

Фёдор подвернул трактор задом к теплушке, Степан зацепил за крюк трос, рывок, другой, и сани с сарайкой, примёрзшие было к земле, оторвались и легко покатились следом.

Мужики открыли висящую на кусках старой ременной упряжи дверку, осмотрели сооружение внутри.

— Правду говорил председатель. Надо бы пол-то скобами закрепить на всякий случай, — оценил Степан.

— Да ладно тибе, чо мы там не пересидим што ли и на этом? — отмахнулся Иван — Только время зазря терять. Да и где эти скобы взять?

— Венька, сбегай-ко в кузню, глянь, нету ли там скоб-то, — на правах бригадира распорядился Степан. Он хоть и был ленивый по натуре, но делать любил всё с толком.

Венька парень расторопный и послушный. Обшарил в кузнице зауголки, заглянул наверх. Скоб готовых не было, а разжигать горнило да ковать новые — полдня потерять. Решили, что и так сойдёт, выдержит теплушка.