Леонид Иванов - Леший

Девушка испуганно прижалась. Валерка минуты две наслаждался этим ощущением. Уже несколько дней не имевший близости с женой, он был готов наброситься на медичку тотчас, обнять ее, сильно прижать обеими руками и целовать, целовать, целовать… В губы, в шею… Но в то же время боялся и совершенно противоположного развития событий — опасался, что девушка просто залепит ему пощёчину и убежит дальше пешком.

— Ну-ка, погоди, — вполголоса проговорил Валерка, удивляясь сдавленности своего голоса. Девушка поняла это, как страх, и прижалась еще теснее. Валерка толкнул ногой педаль запуска двигателя раз, второй, посидел с минуту, потом включил зажигание, толкнул снова. Мотоцикл не хотел заводиться. По спине пополз предательский холодок страха: многочисленные рассказы о привидениях и непонятных явлениях загадочного места начинали воплощаться в реальности, хотя он всегда относился к этим байкам более, чем скептически.

— Слезь, пожалуйста! — попросил он Настю, а когда та встала чуть в сторонке, стал правой ногой раз за разом лягать загогулину рычага. Двигатель не заводился.

— Подталкивай сзади, — немного грубовато сказал он девушке, и стал за руль толкать мотоцикл, но дорога с моста шла в гору, и развить достаточную скорость не удавалось. Уже на пригорке, отдышавшись, Валерка снова стал лягать педаль, и где-то с десятого раза мотор завёлся.

Дальше ехали без приключений. Настя буквально за пару минут управилась с уколом Степаниде, мигом пролетели через поле, а когда подрулили к калитке, в свете фары увидели сидящего на крыльце Сашку. Все планы напроситься на помощь по хозяйству и на чай Валерке пришлось отложить до следующего раза и возвращаться домой.

Потом было еще несколько таких же проводов, пока не грянул гром. Точнее — выстрел.

Всё у Сашки хорошо было, пока летом медичку из района не послали. Мода такая тогда пошла — фельдшерско-акушерские пункты открывать. Отвели в сельсовете две комнаты, прибрали, покрасили, из больнички на моторке шкафчики стеклянные привезли, склянок разных да таблеток. Фельдшерице Насте, чтобы зарплата побольше была, еще и библиотеку отдали на заведование. А чего там заведовать, коли годами никто книг не брал.

Медичка девушка старательная оказалась да обходительная, даром, что детдомовская. Иван Михайлович от сельсовета ей домик выкупил. Хоть и не рядом с медпунктом, но всего-то и делов — поле перебежать.

Председатель её на своей таратайке по всем деревням прокатил, с народом познакомил. А кем и знакомить-то? Это раньше одиннадцать деревень было, да по несколько десятков дворов в каждой, а теперь в основном только старухи и остались: на работу отрядить некого.

Степан свой старый велосипед отладил и медичке отдал — всё не пешком по деревням шастать. На колёсах-то оно сноровистее, везде поспеть можно. Ну, летом, известное дело, бабам болеть некогда: грибы-ягоды собирать, потом огород, картошку копать, а когда весь урожай в заготконтору продан да в подпол укладен, так можно и о себе подумать. И тогда одна на сердце жалуется, другая на поясницу, а у третьей голова болит, не унимается. И главно дело, молодые мужики как-то враз захворали, за медицинской помощью ходить повадились. Но Настя девка строгая оказалась, одного высмеяла, другому укол больной поставила, что он неделю за задницу держался, и выздоровели кобели проклятые.

А вот Сашка всё не унимался никак, всё повод зайти на медпункт искал. Правда, на хворобы не жалился, а так — не подсобить ли, мол, чем? Дровишек там поколоть, за водой на дальний колодец сбегать: там вода скуснее. Ему уж два года как в армию надо было, да матушка навроде всё хлопотала, что без кормильца останется: она по инвалидности пенсию получала, иждивенцем у сына числилась. Ну, Сашке отсрочку-то и давали. А Настя его не отваживала. И жениха в районе не было, и тут особливо-то с парнями не разбежишься. А без отпору Сашка-то и привадился кажинный вечерок на огонёк заглядывать. Допоздна засиживался, покуда девка его силой не выставит, чтобы домой шёл.

Он уж с ней про женитьбу начал разговоры разговаривать, и вроде бы всё к тому шло, а тут вернулся из военкомата с какими-то бумагами от врачей в конверте запечатанном для фельдшерицы. Та их внимательно изучила и спрашивает: «И часто у тебя эпилептические припадки случаются?».

Сашка-то, весь покраснел, замялся, начал глупости какие-то пороть, отнекиваться, мол, ни в жисть ничего такого не бывало. А по деревне слух давно ходил, что Нюшерина бабка его от падучей травами разными пользовала да заговоры заговаривала. И будто бы у парня от этого всё со здоровьем наладилось.