Леонид Иванов - Леший

— Так что, нам его просто так в кузове везти или на моём прицепе нивовском? — чуть не матерился Захар.

— Ой, я не знаю, — пожимала плечами Анна Марковна. — Отвезти-то можно, наверное, и в гробу. А то на матрасе каком или на одеяле.

— Вашу мать! — выругался Захар. — Отца родного, труженика тыла, как бича какого безродного…

Грузовик на всю округу был только один, в бывшей центральной усадьбе совхоза. Газель-фургончик с надписью «Продукты».

— Да ты что, Захар Петрович! — изумился просьбе мужика Андрей. — Да как же я на продуктовой машине покойника-то повезу? Да потом ко мне в магазин никто даже за хлебом ходить не станет. А если Роспортребнадзор узнает, меня же с потрохами съедят. Мне никаких денег не хватит, чтобы откупиться!

— Так что делать? Присоветуй. Ты у нас грамотный, институт кончил.

— Захар Петрович, в институтах этому не учат.

— Вот и худо, что не учат.

— Я давно в книжке одной читал, где-то в Латинской Америке закадычные друзья своего умершего друга-выпивоху три дня по кабакам под руки водили. Такое оригинальное прощание с разгульной жизнью ему устроили.

— Мой батя не загульный был, сам знаешь, — обиделся Захар.

— Да я разве о том? — тут же стал оправдываться Андрей. — Придётся тебе его на заднем сидении своей «Нивы» везти.

— Ты что, издеваешься? — начал горячиться Захар. — Батя ростом под два метра был, как я его на заднее сиденье положу?

— Возьми моего китайца, я тебе доверяю.

— Один хрен, что моя «Нива», что твой китаец. Сантиметра два ширины разница.

— Захар Петрович, придётся сидя везти. Ремнями пристегнуть и везти. Другого выхода нету. Не могу я тебе свою продуктовую газельку дать.

— Да уж, ситуация. И на тот свет человеку без проблем отправиться не получается. Во всём у нас одни проблемы.

Жил отец в деревне отдельно. Никакие уговоры не смогли убедить его переселиться к сыну, хотя места в доме и было достаточно. Так он до последнего издыхания и находился в собственными руками срубленном доме. Печку не топили, зима ещё хоть и не пришла, снег только чуток припорошил землю, но на улице стоял бодрый морозец, поэтому решили входную дверь оставить настежь распахнутой, чтобы не испортить покойника, как сказала одна из ровесниц отца.

С мужиками, что мастерили гроб, договорились, что пока они копают могилу, Захар свозит отца в эту самую судмедэкспертизу. Поди, экспертиза дело нехитрое, что там больного старика экспертизировать-то? До обеда успеет обернуться, чтобы часа в два отправить отца в последний путь.

К зданию суда Захар приехал в половине девятого. Выкурил штук пять сигарет, пока дождался начала рабочего дня.

— Да вы что? — изумился охранник в какой-то новомодной форме чёрного цвета с шевроном на рукаве и в беретке с большой кокардой. — У нас тут суд, а не экспертиза.

— Так мне и сказали: «Суд медэкспертиза».

— Это недалеко от больницы. Кирпичное такое здание, небольшое, из силикатного кирпича, — пояснил охранник.

Дверь в здании с красной гербастой вывеской оказалась на замке. Захар робко постучал, потом постучал громче. Через пять минут уже вовсю колотил кулаками по металлической поверхности. Никто не открывал. Обошёл вокруг, постучал во все окна. Тишина. В неподалёку расположенном приёмном покое больницы женщина куда-то позвонила, потом позвонила ещё в несколько мест и только после этого повернулась к Захару:

— Патологоанатом-то у нас ведь по совместительству. Хирург он, а сегодня после ночного дежурства уже домой ушёл. Вы с ним минут на десять разминулись.

— Может, догоню?

— Да вы что?! Это же не частная лавочка, захотел — открыл, захотел — закрыл. Вы уж завтра приезжайте. Прямо с утра пораньше и приезжайте.

— Может сменщик есть?

— Да какой сменщик? У нас тут с этой оптимизацией столько народу сократили, что скоро каждый по десять функций выполнять станет. А Вы про сменщиков…

Дома с Иваном аккуратно занесли отца в избу, снова положили на кровать. Мужики доложили, что могила готова. Выпили за помин души тут же в доме покойного, не снимая куртки, потому что температура была чуть выше уличной. От второй стопки Захар отказался — утром снова ехать в район, как бы какой гаец не тормознул да не придрался.

Дверь судмедэкспертизы снова оказалась закрытой. Захар подождал до половины десятого, потом пошёл в приёмный покой. Та же самая женщина, что вчера отнеслась к нему участливо, позвонила куда-то и извиняющимся тоном сказала:

— А Степаныча нашего, патологоанатома, вызвали в область на двухдневный семинар. В воскресенье — выходной, так что в понедельник и приезжайте. А что у вас?