Леонид Иванов - Леший

— Есть кто дома? — спросил громко мужской голос. Чужой, не Ильи Ивановича. Может, шофер.

— Хозяева! — окликнул громче.

— Может во двор вышла? — предположил женский голос.

— Схожу, посмотрю, а ты присядь. Печь тёплая, дверь не заперта, здесь где-то должна быть.

— Даже самовар горячий, — поддакнул женский голос.

Мужчина вышел, громко хлопнув дверью. Через некоторое время Матвеевна услышала над головой стук каблучков, видно женщина подошла рассматривать иконы или фотографии в раме в простенке между окнами.

Матвеевна уже устала сидеть в неудобной позе на ведёрке, но пошевелиться боялась, как бы женщина в доме не услышала. Вернулся мужчина:

— Да хрен знает, где она может быть. На голос не откликается, следов никаких нигде нету.

— А может, в подполе? — предположила женщина.

— Да, не догадался. Ну, вон он лаз, крышкой закрыт.

Мужчина за кольцо поднял крышку, Матвеевна даже дыхание затаила.

— Не видно ни хрена. Фонарик бы посветить, да нету. Была бы жива, откликнулась бы, а трупа тоже не видно.

— Ой, да ну тебя со своими страшилками! — недовольно откликнулась женщина.

— Ну, что? Надо полицию с собаками вызывать. Пусть ищут. Поехали.

Незваные гости вышли, Матвеевна вскоре услышала, как отъехала машина.

— А ведь не дадут покоя. Сегодня или завтра полиция с собаками приедет. Те всё одно найдут.

И тут пришла в голову спасительная мысль. Матвеевна кряхтя выбралась из подпола, оделась, взяла с гвоздика возле двери ключи и вышла на улицу. Закрыла на замок дверь, приставила палочку и опираясь на тросточку, поковыляла к дому Нюрки. Открыла замок, вошла, первым делом затопила печку и села напротив, любуясь, как голодные язычки пламени, легко перекинувшись с берестяной растопки, торопливо начали лизать сухие поленья.

Гости нагрянули на следующий день. Вместе с женщиной из социальной службы приехал полицейский с собакой. Они покрутились возле дома Матвеевны, увидели дымок из трубы Нюркиной избы.

— Здравствуйте! — вежливо поздоровалась женщина. — А вы не знаете, куда пропала Анна Матвеевна Скоробогатова? Мы вчера приезжали, дом открыт, а самой нет.

— Да это, за ей дочка посядни приезжала, к себе в город увезла. Нечего, говорит, тебе тут маяться с больными ногами.

— Так вчера же дом открыт был… — сказала гостья и недоуменно посмотрела по сторонам.

— Ой, дак это я, дура старая. Совсем из ума выжила. Матвеевна просила хоть раз в неделю дом протапливать. Ну, я печку-то истопила, а дом запереть и забыла. Да и кто тут у нас шариться-то будет? Что в домах у старух воровать-то? Стены голые да фотки вон старые, — показала на такую же, как у самой дома раму.

— Ну да, ну да… — задумчиво произнесла женщина. — А Анна Матвеевна точно к дочери уехала? Вы ничего не путаете?

— Да я хоть и старая, из ума-то ещё не выжила, — обиделась Матвеевна.

— Вы извините, просто мы хотели ей предложить в Дом ветеранов переехать. Ваш глава очень просил. Говорит, совсем одна и ноги больные.

— Ну, ноги-то у нас в старости у всех не больно хороши, а у дочки-то, думаю, ей лучше будет, чем в Доме ветеранов. Не с чужими людьми жить, с родными.

— Думаю, да. С родными лучше. Хотя тоже всякое бывает. До свидания! Будьте здоровы!

— И вам тоже не хворать. Ой, я чаем-то вас не попотчевала.

— Нет, спасибо, нам некогда чаи распивать. Поедем докладывать, что Анна Матвеевна к дочери переехала. А куда переехала?

— Дак в Залеск и переехала! Дочка там у неё замужем за большим начальником. Дом свой большой, сказывали. Как это по-типерешнему-то?

— Коттедж?

— Вот-вот, он самый. Хорошей вам дороги, сердешные!

И как только за гостьей закрылась дверь, Матвеевна села к столу и довольная разыгранным спектаклем, рассмеялась. Теперь её точно никто тревожить не станет. Ещё пару дней пожить у Нюрки, а там можно и в свой дом возвращаться.

Глава 5. ОПТИМИЗАЦИЯ

Покойника пришлось везти в район.

— Прости, батя, видит бог, не хотел тебя после смерти мучить, да вот приходится, — вслух произнёс Захар, взял с кровати тело отца на руки. — Ух ты, тяжёлый-то какой!

— Может, Ивана позовём? Вдвоём-то сподручнее, — засуетилась жена. — Не стукни хоть головой, а то, чего доброго, скажут, что убили, — и заплакала.

— Да не гоношись ты, не путайся под ногами-то, — повысил голос Захар. — И вправду, иди за Иваном. Не вынести мне одному.

Аккуратно положил тело отца на кровать, сел возле изголовья.

— Вот ведь напасть какая, даже похоронить по-человечески и то не дают.