Луис Урреа - Дом падших ангелов

– Ay, Mama!

Позади ресторана находился маленький двор, шаткая металлическая лестница вела в один из тех бетонных жилых скворечников, что понастроены по всей Мексике. Снаружи раковина с желтой водой, внутри две комнаты и туалет. Ангел никогда не поднимался наверх. Чела переломала бы ему ноги.

Но Чела, глядя на это, видела и хорошее: сынок полицейского. Ага. Mucho dinero [173] Куча денег (исп.). , думала она. Можно пропихнуть девочку в их клан и устроить свои дела. Невероятная удача – дом, полный дочерей, думала она. Чела выросла на ранчо, она умела торговать скотом и спаривать телок с нужным производителем ко всеобщей выгоде. Поэтому она позволила глупому роману дочери развиваться.

Но все равно не собиралась улыбаться маленькому похотливому ублюдку.

Перлы не было рядом, когда для Ангела перевернулся весь мир. Прошли годы, прежде чем он увидел ее вновь. Уже в Тихуане.

Тетушка Кука вышла замуж за пирата. Ну, так его называл Дон Антонио. Родом тот был наполовину из Синалоа, из легендарного города Чаметла. Чаметла! Где якобы сам Кортес однажды присел на скале в день настолько жаркий, что камень плавился, и там навеки остался отпечаток его задницы. А на другую половину теткин муж был кем-то еще, из тех многочисленных англо-кельтов, что частенько заполоняли Синалоа в поисках работы на шахтах. Висенте, или, как его все звали, – Ченте. Ченте Бент.

Ченте Бент! Шкипер гнусного рыбацкого судна El Guatabampo ! Оно пердело и тужилось, входя в доки Ла-Паса, окруженное зловонной туманностью, сопровождаемое истериками морских птиц, ведущих воздушное сражение за потроха от Ченте Бента. Дон Антонио называл семейство Ченте Бента los cochinos [174] Свиньи (исп.). , и детвора хихикала, а Мама Америка сердилась: Ченте Бент увлек ее младшую сестру, а она не грязнуля. И теперь ее сестра стала Кука Бент, Кукабент. Вот так, в одно слово, целиком, – именно таким образом представлялся всякий раз Ченте Бент. Он превратил свое имя в подобие бренда, произнося без паузы: Чентебент. Мог бы продавать капли в нос или новую модель «шевроле». А что, звучит – Чентебент.

Кукабент, и так пострадавшая от мерзких ухаживаний пирата, заслуживала большего уважения, чем обидное прозвище грязнули от Дона Антонио. А дочь их звали Тикибент. А еще у них была немецкая овчарка по кличке Капитан Бент. Капибент.

Больше чем имя, фамилия Бент была проклятием.

– Los Pinches Bent [175] Сраные Бенты (исп.). , – жаловался Дон Антонио.

Дважды в год Еl Guatabampo пересекал море Кортеса, добывая сладкие морские ушки и лангуста. Когда судно возвращалось в порт Ла-Паса, устраивали праздник. Чентебент приносил камбалу, креветок, морских ежей (от оранжевой мякоти которых Ангела рвало), осьминогов и длинные шматы жирного марлина. Дона Антонио отряжали за козлятиной в качестве ответного шага, и он жарил мясо на углях в земляной яме. И они ели, и пили пиво, и страдали отрыжкой, и трепались несколько дней кряду.

Тетушка Кукабент и пышноволосая кузина Тикибент иногда увязывались за рыбаками в море и потом появлялись на маленьком семейном дворе, благоухая тухлой рыбой и духами. Не то чтобы Ангелу это было особенно приятно, но в прошлый их визит Тикибент проявляла к нему настойчивый интерес и всякий раз, как взрослые отворачивались, прижималась и втихаря подсовывала пиво. Под глазом у нее красовался фингал.

– Сынок, а кузина на тебя реально запала, – прошептал Дон Антонио.

– От нее несет Чентебентом.

– Ah, cabron! – одернул Дон Антонио. – Вставь затычки в нос.

Сработало.

Они танцевали.

В тот роковой день Кукабент и Тикибент в компании с Мамой Америкой сумели припереть Ангела к стене. Они загнали его в родительскую спальню, как строптивого годовалого бычка. Ему совсем не понравились взгляды окруживших его женщин.

– Твои брови! – взвизгнула Тикибент. – Как будто налепил себе на лицо дохлую ворону.

И началась пытка: безжалостно клацая щипчиками, женщины выстригали растительность на его бровях, а когда он уворачивался или жалобно орал, больно щипали или обзывали разными словами. Они терзали его несчастную физиономию, пока не превратили экстравагантные заросли в две удивленно приподнятые дуги, в стиле Риты Хейворт. С тех пор этот ритуал стал частью их с Перлой тайной жизни. Никто больше об этом не знал.

После того как закончилась пытка испанской инквизиции с его бровями, Дон Антонио и Мама Америка усадили Ангела и сообщили, что он отправляется в Масатлан на El Guatabampo . Он издал возмущенный вопль, но с оттенком восторга. Он не желает расставаться с Перлой! Хотя был не прочь расстаться со школой. И он никогда не ходил в море так далеко. И не бывал в Масатлане. Большой город! Где живут все эти умники.