Луис Урреа - Дом падших ангелов

– Что это ты предлагаешь?

– Я…

– Захлопни пасть.

– Да, сэр.

– Ты что думаешь, мы тут взятки берем?

– Нет, сэр.

– Мы что, цепные псы?

– Нет, сэр.

– Ты как меня назвал? Я что, по-твоему, похож на пса, pendejo ?

– Нет, что вы.

Ангел посмотрел на отца. Тот выдержал взгляд. Господи. Он был сражен наповал. Взглядом умолял отца. Дон Антонио весело фыркнул, оглянулся на дежурного. И оба расхохотались. Девушка взяла брата за руку. Она хотела защитить его. Дону Антонио это понравилось.

– Esta enamorado [169] Он влюблен (исп.). , – заметил другой полицейский, сидевший за столом. – Tu hijo [170] Твой сын (исп.). .

– Ты, – Дон Антонио, указал на девушку. – Как зовут?

– Перла Кастро Трасвинья.

– Ты можешь отправиться в тюрьму прямо сейчас.

Она закрыла лицо ладонями. Остальные продолжали смотреть в пол. Портрет семьи, пытающейся освоить дар невидимости. А его идиот сын ринулся к этой зачуханной семейке и обнял костлявые плечи девчонки. Как будто мог ее защитить.

– Перла, – вздохнул Дон Антонио, – чем занимается твоя семья?

– Держит ресторан, сэр.

– Как называется?

– La Paloma del Sur [171] «Южная голубка» (исп.). .

– Если мы туда придем, я рассчитываю на вкусную еду. Ты ее нам приготовишь.

– Да.

И она прильнула к Ангелу! Ah, cabron!

– Сегодня ваш счастливый день. – Дон Антонио упер руки в бока. – Тащи своего братца к врачу.

Они изумленно вытаращились на него. Как и прочие полицейские.

– Давайте, – скомандовал он. – Валите отсюда.

Они поспешно бросились к выходу.

– Я люблю такос с креветками! – крикнул он вслед, и дверь за ними захлопнулась.

Полицейский участок взорвался от смеха.

Дон Антонио сунул руки в карманы, перебирая мелочь и ключи.

– Mijo , – сказал он. – Закон – это я. Никогда не забывай этого.

– Я запомню, – пообещал Старший Ангел.

В последний раз Старший Ангел видел отца в Ла-Пасе на своей прощальной вечеринке.

Они сговорились за его спиной избавиться от него.

Родители – загадочные существа, всегда полны проектов, планов и секретов. Ангел пытался быть для Пато и Марии Луизы проводником в диковинном пространстве брака их родителей. Но порой даже его блестящий ум пасовал перед их странностями. Все семьи странные, Ангел это уже понял. И он не любил ходить в гости, потому что вечно чувствовал себя не в своей тарелке. К примеру, семья басков, что живет в конце переулка, поливает всю еду экстравагантными соусами. И, как новообращенные христиане, все время твердят Gloria a Dios и Amen . И пытаются всучить ему Библию. Он тусовался с Эль Фума (которого прозвали Фу Манчу из-за его жалких усов), но от семейки Фума старался держаться подальше. Они произносили молитву перед едой, а он не знал слов. Дон Антонио просто занимал свое место во главе стола и дожидался, пока Мама Америка подаст еду, – свернет тортилью в трубочку, возьмет в левую руку, локоть поставит на стол и ждет. Тортилья торчала рядом с ухом, как неведомое оружие, готовое сработать в любой момент.

Но после эротической ночи с Перлой на берегу Ангел каждый день встречался с ее семьей. Даже если бы Дон Антонио запер его в камеру в своем участке, он прорыл бы тоннель и сбежал. Каждый день он едва мог дождаться конца уроков в школе, первым вылетал за дверь и мчался через пять переулков, четыре широкие улицы и одну пыльную plazuela [172] Маленькая площадь (исп.). к парадному входу в La Paloma del Sur . Там он напускал на себя рассеянный вид, будто случайно проходил мимо по дороге домой. Руки в карманах, взгляд устремлен вдаль. Потом, обернувшись, смотрел на витрину ресторана, словно удивленный, как это он здесь оказался. Взгляд искоса. Тщательно отрепетированное равнодушие искажало его черты. И вот уже все семейство Кастро наблюдает за ним и хохочет.

Перла не ходила в школу. Ее школой была La Paloma . Ее отец-рыбак утонул в кораблекрушении, а брат завербовался на большое судно, ловить тунца в Тихом океане. Она осталась с сестрами, Лупитой и Глориозой. А присматривала за ними и не давала продыху их жуткая мамаша, Чела. Как та безжалостная мухобойка, что и на лету достанет, если девчонка попытается сбежать. Чей голос звучал как кваканье жабы, а скрюченное тело напоминало сжатый кулак. Волосы ее поседели до срока, а ее фасоль, жаренная на топленом сале, славилась на весь Ла-Пас.

Старший Ангел лениво входил в ресторан, полыхая, как красный сигнал светофора, а семейство демонстративно игнорировало его, как умеют все мексиканские женщины, когда следят за мужчиной особенно пристально. Кроме Перлы, которая вспыхивала и, встрепенувшись, бросалась ставить перед ним пепси и лайм и щедро отсыпала кукурузных чипсов. Чела твердила, твердила и твердила ей: «Заставь мужиков платить. Они приходят пялиться на тебя, так пускай платят за это. Стоит один раз дать этому cabron что-нибудь бесплатно, и он тут же сядет тебе на шею и ни в жизнь не соберется купить тебе кольцо. Ты посмотри на него – только глянет на тебя, и готов тут же вспрыгнуть».