Луис Урреа - Дом падших ангелов

Стрелок смотрел на Лало в упор. Постарался, чтобы получилось грозно. 22-й этого козла он крепко прижимал к бедру. А эти вонючие твари во дворе жрали торт.

Он все еще сгорал от стыда за сцену в гараже. Если ничего не сделать сейчас, он никогда больше не сможет гордо поднять голову. И отомстить нужно лично.

Серьезно? Вот что он скажет, доставая револьвер. Серьезно, бля?

И две пули в голову. А остальные – в грудь. Народ начнет визжать и метаться, и он спокойно уйдет через ворота. И смоется, прежде чем они опомнятся и начнут его искать или звонить в полицию. Потом, может, выскочит Джио, но тут его будет ждать небольшой сюрприз.

Он не знал, да и никто из гостей не заметил, как скользит в полумраке Индио, прикидывая возможности для атаки. Индио понимал, что запросто справится с этим отморозком, но если тот начнет палить, может зацепить кого-нибудь. Индио был потрясен, увидев, каким хрупким стал папа, сидевший в инвалидном кресле. Что ты будешь делать? – мысленно спрашивал он. Как папа сумеет разрулить ситуацию?

Стрелок шагнул вперед. Заметил старика на коляске, поедающего торт. И другого старика, просто сидящего рядом. Такой весь из себя яппи, вся морда в шоколаде. Дерьмооо. На коленях у обоих стариканов какие-то блокноты.

Он повел револьвером, чуть отклонился назад, еще разок крутанул барабан. Леденящий звук мгновенно прервал веселье. Тишина. Все лица обернулись к нему.

Люди заметили оружие. И отхлынули, отступая перед насилием. Несколько стульев упало. Сссыкуны разбежались. Двор опустел.

Минни подняла взгляд. Чуть улыбнулась, убрала с лица прядь волос.

– Что?… – начала было она, а потом увидела бандита. Она должна быть отважной. Она и хотела быть отважной. Но отчего-то начала пятиться. Куда угодно, лишь бы подальше от пистолета. Метнувшись назад, она наткнулась на Индио, который молча схватил ее за плечи, отодвинул, а сам двинулся прямо к отморозку.

Старший Ангел, прильнув к брату, говорил:

– Я хотел увидеть Сиэтл.

– Может, еще увидишь.

Стрелок, держа револьвер двумя руками, пнул Лало ногой:

– Эй!

Братья подняли головы. Лало не реагировал.

Бандит направил оружие на Ангелов.

– Сидите тихо, – приказал он. – И ни слова, бля.

Еще раз пнул Лало, сильно, прямо в больную ногу.

– Эй… – недовольно заворчал Лало. Он с трудом удерживал голову, присматриваясь к стрелку сквозь полузакрытые глаза. – Поосторожнее… щенок.

Старший Ангел улыбнулся. Боже правый. Просто чудо. Маленький говнюк. Откровение. Слово Господне. Не забыть позвонить Дейву, если переживет эту историю. Но он совершенно точно, до мозга своих крошащихся костей, знал, что переживет.

Он видел отца. Видел Чентебента. Видел моряка, заявившегося в их двор и жаждавшего крови. Слышал голос отца, словно призрак старика стоял прямо за спиной, слышал слова, которые тот яростно проорал много лет назад. И видел свой собственный финал – не жалкий, не убогий, а героический. Величественный. Легенда, которая никогда не сотрется из памяти семьи и не сойдет с уст. И он встал.

Протянул руку Младшему Ангелу – не за помощью, но чтобы удержать того на месте. И медленно, с усилием воздвиг себя над креслом.

– Что это ты тут затеял? – спокойно спросил он.

И, вместо того чтобы взвести курок, стрелок растерянно оглянулся:

– Сядь, старик.

– Chinga tu madre [295] Ебал я твою мать (исп.). .

Сколько унижений можно вытерпеть за день? Эти мудаки вели себя настолько нагло, что он растерялся. Таких идиотских дней, когда все наперекосяк, у него еще в жизни не было. Ну и семейка. Похоже, тут все психи. И слишком много болтают. У него же был отличный четкий план, как вернуть утраченное самоуважение, – пристрелить Лало из его собственного пистолета на глазах у всей семьи. А тут этот старикан раззявил пасть и сбил его с толку. Он не планировал убивать их всех, а то прихватил бы больше патронов. Чертова жизнь киллера. Каторжная работа.

– Что ты сказал? – Ствол переместился на Старшего Ангела.

Младший Ангел сидел на месте как пришпиленный – ошарашенный, не способный поверить в происходящее.

Старшего Ангела трясло, но от боли и гнева, а не от страха.

– Ты слышал, – сказал он. – Ты, маленький говнюк.

Все те, кто остался во дворе, в жизни не слышали, чтобы Старший Ангел ругался.

Он не держался за кресло. Просто стоял, дрожа всем телом. Одним разъяренным взглядом удерживая этого pendejo с пистолетом.

Стрелок выдержал взгляд.