Луис Урреа - Дом падших ангелов

Он хотел выйти, правда. Выйти из машины, протиснуться сквозь толпу, увидеть, как подкосятся колени у Минни и мамы, когда женщины заметят его. Хотел похвастаться своими длинными волосами, и крепкими мускулами, и дорогущими белыми джинсами. Хотел шагнуть к отцу и простить его.

И быть прощенным.

Вот она, тайна, о которой Индио не осмеливался рассказать никому, да и самому себе не решался признаться. Он сбежал от Старшего Ангела как можно дальше, он вел жизнь, которой Ангел никогда не понимал и с которой никогда не смог бы смириться. Это был открытый вызов, плевок в лицо. Но, как всякий настоящий блудный сын, больше всего на свете Индио боялся, что отец захлопнет перед ним дверь.

Прижавшись виском к краю открытого окна, он слушал, как взревели певцы на последних строках юбилейного гимна. И как залаяли соседские псы. Он хотел попрощаться. Но не мог. Стекло бесшумно поднялось. Белый автомобиль молчаливым призраком стоял в темноте.

Все кончено, говорили они себе. Ну, кроме тортов. Los kekis, pues . Торт хотели все. Но больше всех Старший Ангел.

Перед ним стояли две тарелки, и в каждой руке он держал по пластиковой вилке и с буйным ликованием погрузил их в белое и темное. На подбородке у него налипла шоколадная глазурь, и даже на щеке, но он не обращал внимания. Перла рвалась вытереть ему лицо, но он отмахивался, отодвигал плечом жену с ее салфетками и жестом показывал Ла Глориозе, чтобы подложила на каждую из тарелок еще по куску.

– Тебя больше не будут звать Флако, – усмехнулась Глориоза. – Будут дразнить Гордо [293] Жирный (исп.). .

– Ну и отлично. – Ткнул в опустевшие тарелки: – Mas [294] Еще (исп.). .

Минни согнала многочисленных девчонок, чтоб помогли ей подать нагруженную тарелку каждому.

– И не смейте швыряться едой, засранцы, – предупредила она.

Огромный нож в руках Перлы стал совсем липким от глазури, так что пришлось бежать в кухню к Лупите и отмывать его.

Старший Ангел поднял глаза на Ла Глориозу и сказал:

– Я всегда любил тебя.

Она вспыхнула. Отвернулась. Благодарение Господу, что никто из мелюзги не понимает по-испански.

– Я тоже люблю тебя, – тихо проговорила она.

Извинившись, отошла в сторонку, а потом и совсем со двора. Ей нужно было глубоко вдохнуть.

Принявшись за второй кусок торта, Младший Ангел подсел к брату. Они вместе смотрели на Лало, который смеялся во сне. И оба качали головами.

– Знаешь, а я ведь всегда тебя любил, – сказал Старший Ангел.

– И я тебя.

– Не возвращайся в Сиэтл.

– Я должен. У меня работа. Своя жизнь.

– А кто займет мое место?

– Точно не я.

– Ты – единственный. Лало не патриарх. Индио ушел. Бедняжка Пато – он не справится. Я выбрал тебя.

Младший Ангел отрицательно качнул головой:

– Возможно, настало время матриархата. – И указал на Минни: – Теперь она босс.

Старший Ангел, вскинув голову, заинтересованно взглянул на дочь.

Ла Глориоза, прислонившись к двери гаража, смотрела в ночное небо.

На улице тишина. Какая-то незнакомая сияющая жемчугами машина медленно ползет к подъездной дорожке. Красивая. Хотя не очень большая.

Она разговаривала с сыном. И не хотела, чтобы ей мешали. Он там, на небесах. Гильермито. Никаких дурацких «Джокеров». Каждый вечер она желала ему спокойной ночи.

– Мама любит тебя, – шептала она.

И вновь Индио решил уехать. Посмотрел в зеркало заднего вида. Медные пятна света через каждые двенадцать футов словно парили над мостовой и тротуаром, удаляясь к сияющей вдалеке границе. Цветы кувшинок на черной реке.

К дому очень быстро шел какой-то человек. Повернул на дорожку, ведущую на задний двор. Уже нажимая кнопку зажигания, чтобы в очередной раз сбежать, Индио заметил, как человек отвел назад руку и вытащил из-за пояса пистолет.

– О черт, нет, – вслух сказал Индио.

И впервые за десять лет выбрался из машины.

Стрелок остановился с краю толпы. Поднял ворот повыше, скрывая татуировки на лице. Ублюдок Лало живет здесь. Он напряженно всматривался в толпу. Не предполагал, что тут день рождения. Но так даже лучше. Он прикончит Лало из его собственного пистолета на глазах у всей семьи. Преподаст им всем небольшой урок.

Он даже знал, что скажет. Вот так произносится слово «расплата» . Пришлось посчитать на пальцах, он хотел быть уверен, что в барабане хватит патронов на каждую букву в слове «расплата».