Анна Вашкевич - Настало время офигительных историй

Казалось бы, мы распрощались. Но это было не «прощай», а «до свидания».

В первые дни работы я познакомилась с секретарём школы – Ингой Юрьевной. Она была женщиной в самом расцвете лет и прирождённым секретарём. В том смысле, что умела оформлять кучу всевозможных приказов, терпеть нудёж директора и при этом хорошо выглядеть, а это выгодно отличало её от большинства учителей. Зэки ходили посмотреть на Ингу Юрьевну и заодно поздороваться так же неизменно, как туристы, оказавшись в Париже, топают в Лувр занять очередь к «Джоконде».

Инга Юрьевна рассказала мне один секрет.

Секреты на зоне – это то, что рассказывают друг другу шёпотом и без свидетелей, но знают всё равно поголовно все.

Повадился к Инге Юрьевне ходить в гости один ромалэ. В смысле, зайдёт в кабинет, поздоровается, но, гад такой, не уходит. То спросит, как здоровье, то начнёт рассуждать, пойдёт ли Инга Юрьевна с ним когда-нибудь в кино… Испытывает, короче, на прочность. Она ему и намёками, и прямо, мол, нет, дорогой, иди-ка ты лесом дальним, полем широким, нет у меня к тебе личного интереса, я работаю на работе. А он всё на своём стоит.

Однажды заходит к ней и вдруг театрально так в сторону – прыг! У Вас, несравненная Инга Юрьевна, говорит, бумажка какая-то на полу. Ба, да тут целое письмо! Обронил, может, кто? Хотите почитать?

Инга Юрьевна бумажку у него взяла, в глазки хитрые посмотрела и пошла прямиком в соседний кабинет, к директору.

Там они вдвоём налили чайку, взяли конфетки в руки и принялись читать записку.

А записка оказалась письмом аж на несколько страниц убористым почерком. Воздыхатель, пожелавший остаться неизвестным, признавался Инге Юрьевне в вечной любви, в том, что считает дни до своего скорейшего освобождения, и что хочет пригласить её на свидание, а пока что довольствуется фантазиями, как они вместе…

И ещё на одну страницу – собственно, откровенное описание того, чего они там вместе могут делать.

В конце приписка: если душа твоя не камень, жду тебя между вторым и третьим уроком у пятого светильника левого крыла на третьем этаже.

Идти или не идти, вопрос, конечно, не стоял. Не идти, конечно.

Но вот кто мог написать такое?.. И директор, и секретарь задумались.

А потом узнали, что ромалэ этот прекрасный, вылитый молодой Сличенко, работает на оперов. Тем, видно, скучно стало – компромату нет. А ведь известная пословица гласит: «Если хочешь сделать что-то хорошо, делай это сам». Вот они компромат сами и состряпали. Решили поймать развратную работницу школы на месте. Но не получилось. Порядочность победила хитрожопость. Письмо парень, видать, вместе с целым отрядом сочинял, налицо были явно фольклорные нотки.

Коварные опера и мне пытались в борщ нагадить.

Решили мы как-то с многоуважаемыми учителями математики чайничек купить на работу в складчину. Купить-то полбеды, самое главное – занести. Взяла я форму официальную, приложила к ней, кроме шуток, фотку чайника, всё расписала-оформила, чин по чину, понесла на подпись к начальнику колонии, чтоб на проходной чайник пропустили.

А мне говорят: вы бы сначала операм показали чайничек ваш. Мало ли что. Они же как раз по чайникам специалисты. А когда они добро дадут, возвращайтесь, и вам всё подпишут в лучшем виде.

Опер меня увидел, срочно заинтересовался чайником, сгрёб его вместе с коробкой и ушёл из поля зрения. Наверное, в специальную чайниковую лабораторию или к оперативно-сыскной собаке-сотруднику на обнюх. Вернулся, чайник отдал, поздравил с удачной покупкой, я на проходную поспешать стала…

После уроков зовёт меня Жанна Игоревна в свой кабинет. Я думаю: ну, сейчас мы с ней, как оговорено, чайку хлебнём.

– Смотри, – она мне говорит, – что я нашла…

Оказывается, этот замечательный опер вытащил чайник из коробки не просто так, а чтоб наклеить на диск снизу бумажку. Билет из банка приколов – пятьсот «дублей». Написал на них кривым почерком «Взятка», дату поставил и подпись.

Ну и кто он после этого?

Правильно, мудак. Нет смысла придумывать эвфемизмы там, где они бессильны.

Если мы сейчас не скажем, что «взятку» нашли, к нам потом оперативники в школу придут, заявят, что мы специально про неё смолчали: видно, постоянно сюда что-нибудь проносим. И выпишут на орехи. Неизвестно, чем всё кончится. А если мы честно пойдём и скажем операм, что мы справились с квестом и нашли их «дубли», то на орехи выпишут тоже. Но уже не нам, а тем, кто на проходной досматривает. Потому что они проморгали и как следует не разглядели чайник. Как-то не по-товарищески по отношению к ни в чём не повинным людям. Получается безысходность. Хрен кому что докажешь. Чайник Рассела какой-то.