М а л х о в: Ты с ним помирился?
Л и н д е м а н н: Я навещал его. Он постоянно находился под морфием, и тут не оставалось ничего другого, как свернуть дело по-быстрому. В то время у меня была новая девушка, я таскал ее с собой в больницу.
Потом он еще мог возвращаться домой, как это обычно бывает. Только вы выходите из больницы, вас оперируют, облучают, всё снова великолепно, вы думаете, что снова на высоте, туда-сюда. Так проходит месяц, два, а потом в пределах двух, трех, четырех недель всё кончено. Так было и с ним. Но приезды во Фленсбург в больницу – это было хорошее, мирное, спокойное время. Мы даже много смеялись. Потом он вернулся домой. Он снова начал работать. На Рождество я с Неле, моим другом Матти и еще одним другом хотел поехать в Венесуэлу на серфинг, и спросил его, всё ли в порядке. Всё в полном порядке, сказал он. Потом мы полетели туда между Рождеством и Новым годом, с промежуточной посадкой в Нью-Йорке, потом дальше, в Венесуэлу. Там тогда тоже произошла какая-то небольшая революция, небольшая Гражданская война, невероятно. Через три недели отпуск уже подошел к концу, но мы легко приплюсовали еще три недели. Так что оттуда еще дальше, в Бразилию. Чтобы сохранить тогдашнюю работу в «Galerie am Schweriner See», в Венесуэле, за 20 долларов, я выписал себе медицинскую справку. После нашего возвращения мне в Берлине пришлось даже пойти к окружному врачу, потому что в мою болезнь не поверили, и там я очень скверно врал. Неле опоздала в школу на три недели, невероятная драма. Вечером, сразу после возвращения, мы сидели в нашем любимом кабаке, у Шёнхаузских ворот, в «Chagall», где работала на то время подруга Пауля, нашего будущего гитариста в «Раммштайн».
Вдруг она сказала: «Звонила твоя сестра, твой отец умирает, они ищут тебя 14 дней, ты должен идти прямо сейчас». Я с Неле сразу же поехал, спустя два дня он скончался. Он действительно дождался нас. Меня в меньшей степени, но он хотел еще раз увидеть свою внучку. Моя мать тоже находилась с ним, когда он умер.
М а л х о в: Твои родители всё ещё были вместе?
Л и н д е м а н н: Да, они не могли друг без друга, хотя и жили врозь. Нереально, но у моей матери потом никогда не было мужчины. До сих пор она не может его отпустить.
М а л х о в: Ещё раз о книге, о её языке, который произвел на меня большое впечатление. По-моему, там тоже присутствует некоторое сходство. В некоторых местах этой книги он использует своеобразный, экспрессионистский стиль, например, когда он пишет о природе, и о погоде, о животных, которых он наблюдает, об окрестностях.
Л и н д е м а н н: Ведь он, как и я, начал писать со стихов, и в этом его мощь. Для меня, как и для него, гораздо тяжелее писать повествовательную художественную литературу. Я восхищаюсь теми, кому это под силу.
Это, полагаю я, самое сложное. Если у тебя, как у него, присутствует этот фундамент поэзии, этот ритм, если ты думаешь в сравнениях, образах, а потом улавливаешь, как это рассказать, тогда ты это чувствуешь. Поэтическое сохраняется. Поэтому в тексте всегда что-то «витиевато». Это только его, особенный стиль. Замечательный!
Биттерфельдская конференция была посвящена программе развития социалистической культуры в ГДР, направленной на создание самостоятельной социалистической национальной культуры, которая должна была наиболее полным образом удовлетворять растущие художественно-эстетические потребности трудящихся. Здесь и далее прим. переводчика .
NDR ( нем . Norddeutscher Rundfunk) – «Северогерманское телерадиовещание».
Radio MV – региональная радиостанция Мекленбурга-Передней Померании.
Речь идет о немецкой народной балладе, о принце и принцессе, в которой идеологическим ключевым моментом является конфликт поколений. – Здесь и далее прим. пер .
Albius Tibullus – древнеримский поэт, живший в I веке до Р.Х.
Айкенкамп – заказник в регионе Мекленбург.
А́йнтопф, нем . Eintopf – густой суп, блюдо немецкой кухни, заменяющий собой первое и второе блюда.
Из песни Йорга Хиндемита.
Шютценфест – праздник защитников города, его ещё называют «праздник стрелков».
ЕК – кандидаты на увольнение из вооруженных сил.
Читать дальше