Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– Ну, я им там накомандую, сами пожалеют, что назначили! А этот Жженов, предпочтет отпуск сидению на корабле. Прохлаждается с женой, а там заброшен этот монстр никому не нужный на флоте. Вот подводные лодки понятно, а это так игрушка для кого-то сверху. Самолеты толком не летают, а гонору у всех – нацепили птиц, мы авианосцы! Я им покажу всем. А тут Командующий флотом приказал подменить на неделю командира, который уже почти два года не сходил с корабля. Своих заместителей надо готовить! – с таким настроением заместитель командира эскадры готовился к недельному сидению на «Бресте» вместо командира Жженова. Он еще раз подошел к торцу причала и сплюнул желтой горьковатой слюной. За его спиной послушался топот ног.

Он подождал, пока топот ног за спиной утих и только после этого нехотя повернулся. Его недовольное выражение лица показывало крайнюю степень гнева, короткие черные усики топорщились, как у разгневанного кота. Перед ним стояли командиры «Грейга» и «Свирепого», за их спинами стоял мичман с потухшим взором и опущенной головой и за его спиной стояли два матроса в белых робах, шинелях и шапках, похожих друг на друга, как медные пятаки и изредка толкавших друг друга локтями. Их красные задорные лица не понимали причины гнева грозного начальства и смотрели не понуро и виновато, а даже с некоторой веселостью.

– Ну, я им веселость сейчас собью – подумал Доскаль.

На первом плане стояли командиры кораблей – капитан 3 ранга Верстовский Леонид Викторович с гордо понятой головой и капитан 2 ранга Оноприенко Павел Дмитриевич – приятный во всех отношениях хохол с Полтавщины, даже говорящий с небольшим украинским акцентом и не упускавший возможности показать своей любви к Украине.

– Товарыш капитан першего рангу командир атомного ракетного крейсера «Адмирал Грейг» капитан 2 ранга Оноприенко Павло Дмитриевыч по вашему приказанию прыбыл – доложил он, приложив руку к козырьку огромнейшей черной фуражки, именуемой среди офицеров «аэродромом».

– Товарищ капитан первого ранга командир эскадренного миноносца «Свирепый» капитан 3 ранга Верстовский по вашему приказанию прибыл – четко доложил стройный и подтянутый, в синем кителе на котором краснел значок мастера спорта, командир «Свирепого».

Доскаль поморщился. Его начинало тошнить, уже от одного подтянутого вида командира «Свирепого». Сколько раз на совещаниях, он докладывал об обнаруженных им «безобразиях» на «Свирепом», сколько раз предлагал снять с должности заносчивого командира и каждый раз его предложения наталкивались на противодействие начальника штаба эскадры капитана 1 ранга Полубоярова и командира бригады контр-адмирала Сатулайнена:

– Нет Ермолай Филимонович, ты неправ. Верстовский – моряк от бога – ты посмотри, как он швартуется – чувствует каждый сантиметр корабля, да в ПВО «Свирепый» – лучший корабль на флоте. Как стрельбы отстрелял? Да и на других кораблях не лучше чем у него.

Доскаль вздыхал и соглашался с ними, но при случае снова старался протащить засевшую ему, как занозу мысль начальником политотдела эскадры, которому Верстовский тоже не нравился .

– Ну, что товарищи командиры, бардак у вас? – обратился Доскаль с каменным лицом к офицерам, стоявшим перед ним по стойке смирно – Да такой бардак, что впору с должностей снимать и предыдущие награды отбирать. Вы посмотрите, до чего довели корабли и причал. А, эти ваши, вахлаки? Один мичман чего стоит. Не дежурный по причалу, а огородное пугало. Вы посмотрите, во что он одет? А причал в каком виде – заплеван – и не найдя ничего другого он показал на свой же плевок и плавающую в воде брошенную им же сигарету.

Дежурный по причалу мичман Огурцов виновато поежился и еще сильнее влез в дупло своего огромного, как нора большого зверя воротника. Верстовский зорким глазом обвел причал, но ничего не обнаружив, кроме плевка и плавающей сигареты сделал свое лицо безразличным.

– А, у вас Павел Дмитриевич, что твориться? Эти два великовозрастных ребенка, носятся, как скаженные по баку, устроили видишь ли игрища на военном корабле. Детский сад, да и только, если конечно не считать, что нарушили все мыслимые и немыслимые пункты корабельных правил, написанных между прочим кровью, таких же разгильдяев. В карцер их посадите от моего имени, чтобы неповадно было.

Капитан 2 ранга Оноприенко сделал свое добродушное лицо жестким, и обернувшись к своим матросам, потом к капитану 1 ранга и сказал :