Искандар Бурнашев - Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 1

Наши новые знакомые сразу уверили нас, что помогут нам решить все проблемы с солдатами на службе и на занятиях. А нам предлагалось отдыхать и не пытаться изменить устоявшийся порядок вещей. Из этой беседы мы смогли узнать много нового. И, перед нами стала вырисовываться совсем другая картина жизни в казарме.

Итак, в результате нашей, затянувшейся далеко за полночь, дружеской беседы, мы пришли к выводу, что наши сержанты – милейшие люди, совместная служба с которыми, обещает нам за время стажировки много приятных минут.

Между нами было достигнуто молчаливое соглашение, не мешать, а помогать друг другу, жить и служить.

Мы узнали, что все офицеры, в глазах сержантов, делятся на две категории. К первой относятся настоящие, хорошие офицеры. Они уважают и ценят своих сержантов, всецело им доверяют и не дают своих сержантов в обиду всяким клеветникам, стремящимся их опорочить и оклеветать. С такими офицерами служить легко и приятно. За такими командирами сержанты готовы идти «в огонь и воду».

Но, к сожалению, встречаются и другие. Вместо доверительных отношений со своими сержантами, они выбирают путь необоснованной подозрительности и унизительного контроля. При этом, для таких офицеров, поводом для разбирательств, страшно сказать, могут стать слова, какого-нибудь, якобы обиженного ими, солдата. Хотя всем известно, что сержанты, как поборники чистоты и порядка, всегда встречают сопротивление со стороны косной и необразованной серой солдатской массы. Сержанты выразили твёрдую уверенность и пожелание, чтобы в своей дальнейшей службе, мы никогда не стали подобными офицерами.

На наш шутливый вопрос, почему на наведение порядка, постоянно задействованы все солдаты роты, мы получили возмущенный ответ, что не все, а только половина. Вторая половина личного состава в ночное время задействованы для полива вручную газонов, а в дневное время они большими ножницами подрезают траву, которая под жарким солнцем и при регулярном поливе растёт прямо на глазах. О какой либо механизации этого процесса не может быть и речи. Иначе толпы курсантов останутся без работы, и от безделья, начнут заниматься всякой ерундой: думать, размышлять и задавать вопросы. На вопрос, когда же курсанты спят, нам был дан обоснованный ответ, что спать они смогут только после выпуска.

Чем дольше мы общались со своими новыми знакомыми, тем больше они нам нравились, и тем больше нам начинала импонировать незыблемая справедливость жизнеустройства.

Разошлись мы под утро, совершенно довольные друг другом.

Утром, по всеобщему мнению выяснилось, что последняя бутылка водки оказалась несвежей. Поэтому все чувствовали лёгкое недомогание, но это не могло испортить нам хорошее настроение. Ведь лёгкой жизни на стажировке, нам никто и не обещал.

Надо сказать, что нас поражало непривычно тёплое и заботливое отношение к нам со стороны офицеров полка. Может быть, просто в нас, они видели себя в те годы, когда и они проходили свою стажировку… И улыбались они не столько нам, сколько своим нахлынувшим воспоминаниям?

Как бы то ни было, жизнь была прекрасна. А впереди нас ожидали наши первые самостоятельные шаги и первые занятия с курсантами.

Первое занятие запоминается навсегда. Никакой робости перед предстоящим испытанием я не испытывал. Практика, полученная под руководством полковника Нюхалова, позволяла провести любое занятие, даже без флажков, противогазов и пехотных лопаток. Тем более что аудитория подкупала своей детской беззащитностью. Я впервые почувствовал себя воспитателем в младшей группе детского садика.

В течение двух часов мне предстояло рассказать молодым курсантам о назначении и общем устройстве аккумуляторных батарей. К своему удивлению, я обнаружил в классе и макет аккумулятора, и отличные плакаты. Так что присутствие на занятиях офицера роты, явно прибывшего для проверки, меня только раззадорило.

Доложив о готовности взвода к занятиям, мой заместитель, в котором я узнал своего недавнего знакомого по ночному рауту, не стесняясь присутствия на занятиях проверяющего офицера, заговорщически улыбаясь мне, подал мне толстую тетрадь. С недоумением, открыв ее, я обнаружил в тетради конспекты для проведения занятий на целый день. Конспекты были написаны аккуратно и красочно, но вопиюще безграмотно. С лёгкой руки моего соавтора спаренный пулемёт превратился в пулемёт сапёрный. Поблагодарив за заботу, я попросил его больше не беспокоиться и не тратить время зря. Каюсь, перед началом занятия я решил созорничать. Вспомнив, что на построении замполит батальона говорил что-то об окончании работы очередного Пленума ЦК Партии, своё занятие я начал с того, что поздравил своих слушателей с очередным рубежом, который наша партия преодолела в неустанной борьбе за дело повышения благосостояния трудящихся. При этом я поручил замкомвзводу на перерыве обязательно организовать громкую читку материалов Пленума для ознакомления курсантов взвода с этим замечательным документом. Я знал, что подобные глупости надо произносить с самым серьёзным видом. Мой заместитель с таким же серьёзным видом заявил: