Искандар Бурнашев - Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 1

А теперь представьте, что в этом простом и понятном мире появляются солидные и, вроде бы, заслуженные люди, которые позволяют называть себя просто «товарищ курсант».

Наверное, подобные чувства мог испытывать рыцарский оруженосец, передающий малознакомому рыцарю приглашение своего господина принять участие в праздничном пиру и, вынужденный обращаться к нему, «достопочтенный сэр Оборванец!» или «сэр Голодранец!» Ведь за такое можно легко и «в дыню схлопотать!» Наверное, поэтому, между собой сержанты нас деликатно чаще называли «кадеты». И, вроде бы по существу и звучит необидно. И причиной тому были не буквы «К» у нас на погонах, как можно подумать. Просто по их понятиям, обращение к собеседнику «курсант» неприлично в солидном обществе. Вот они чудеса человеческого языка! В одном и том же слове, одному может слышаться «музыка сфер», а другому – «звон кандалов».

Прошу прощение у нетерпеливого читателя за это отступление. А пока мы идём в каптёрку.

Кстати о загадках военного языка. Когда-то, каптенармусом (от французского «кэптен армус – начальник оружия», называли того офицера, кто, перед боем, выдавал матросам на корабле оружие, хранящееся в отдельной комнате. Затем в русской армии эту комнату стали называть «каптёркой». А позже, так стали называть и все закрытые помещения, предназначенные для хранения военного имущества. А уж от названия кладовки-каптёрки и родилось загадочное слово «каптёр». А исходное слово каптенармус, было надёжно забыто, как слишком звучное и слишком длинное для помощника старшины, его «серого кардинала», «главного визиря» и его правой руки. Поэтому не каждый старшина точно знает, что в данный момент делает его правая рука. Но вернёмся к нашему рассказу.

Стол, накрытый для нас в каптёрке, поражал обилием и разнообразием. Жареная картошка с мясом, сливочное масло, сахар, белый хлеб, эти традиционные армейские деликатесы, удачно дополнялись, явно домашним, медом, салом и варением. Праздничный натюрморт завершали несколько бутылок водки.

Заместители командиров учебных взводов и сержант, исполняющий обязанности старшины роты, явно выступали в роли радушных хозяев.

За время предыдущей службы, каптёрку в нашей роте в училище мы посещали очень редко. И её устройство нас мало интересовало. На примере этой каптёрки, нам стало понятна, её странная, на первый взгляд, планировка. Помещение каптёрки, шкафами разделалось на переднюю, «парадную» часть, блистающую чистотой и порядком, и заднюю, скрытую от посторонних глаз. А ведь, именно, эта её часть является главной и, наиболее функциональной. Рабочий стол старшины, заботливо накрытый новой простынёю, легко превращается в праздничный стол. А тюки с бельём всегда сулят заслуженный отдых после, а главное, во время трудового дня. Якобы неисправные, холодильник и телевизор, по официальной версии, ожидающие ремонта, но чудесным образом продолжающие работать, поднимают комфортность этого помещения до уровня отеля «пять звёзд».

И, что самое удивительное, что всё это великолепие создают, как правило, не офицеры командиры взводов, которые даже могут и не знать всех этих тонкостей, а скромные труженики каптёрок «каптёрщики» – юркие и неприметные истинные хозяева ночной жизни казарм. Они могут всё, и для них нет ничего невозможного. С ними стараются ладить все здравомыслящие солдаты роты. И повезло тому, у кого каптёрщик в роте, окажется «земляком» или просто добрым знакомым. Ведь он сможет помочь решить почти все житейские проблемы. Сапоги по размеру и потерянная фляга, из кошмара превращается в лёгкую проблему, быстро решаемую незаменимым «тружеником тыла».

И вот мы за «столом переговоров» знакомимся с нашими, так сказать, подчинёнными. Перед таким важным разговором, мы проходим первый тест «на слабо». Оказывается, в кладовой всего две(!) кружки, и, чтобы не задерживать посуду, нам предлагают сначала выпить, «пока никто не пришёл», а потом уже спокойно посидеть. Хозяева приготовили по бутылке на двоих, поэтому, разливают бутылку в две кружки и предлагают гостям не тянуть время. Первое испытание мы проходим легко. Кураж позволяет нам, не морщась выцедить по стакану водки из кружки и степенно закусывать. Одобрительно крякнув, хозяева быстро допивают остаток, и переговоры-разговоры начались. Очень скоро лёд недопонимания был сломан, и мы стали своими в этой роте.

Вот уж поистине, если путь к сердцу мужчины и лежит через желудок, то путь к его душе требует еще и выпивки. Чуть позже, из укромных уголков кладовой материализовались еще несколько бутылок и несколько чистых кружек. Наша беседа начала приобретать всё более светский характер.