Светлана Макаренко - Профиль Бога [СИ]

«Я тону?!» — мелькнуло у нее в голове с быстротою молнии, и, не успев больше ничего подумать, она провалилась в глубокую темноту. Совсем, совсем не похожую на морскую воду.

Мягкую, теплую, вязкую… Что-то толкнуло ее в бок, и она открыла глаза. Алексей сидел на краю кровати, осторожно держа ее ладонь в пальцах. Ольга ясно ощутила как в кончиках их яростно и гулко пульсировала кровь. Они были слегка шершавыми, горячими, эти кончики. Пахли солидолом, тосолом, бензином… Она отчаянно не могла вспомнить, как называется привычный, знакомый запах, наполняющий квартиру, едва муж открывал входную дверь. Названия снова перепутались в ее голове. Как всегда.

Рядом с Ольгой горой возвышалось, что-то очень большое, мягкое, пахнувшее карамелью и детским шампунем «Утя». В надвигающихся вечерних полутенях она не могла разобрать, что именно.

— Как долго ты спала! — произнес знакомый голос с бархатной трещиной. И она явственно ощутила, что на этот раз в нем не было улыбки. Одна лишь громадная усталость. И еще — горечь. И еще — боль? Что? Она не могла понять. Все переливалось, плавно перетекало одно в другое, и от звука этого голоса, чьи малейшие оттенки она привыкла улавливать и различать, словно ноты в длинной и сложной гамме, сердце ее непроизвольно сжалось, холодея.

— Я выпила мяты. — Она приподнялась, опираясь спиной о подушки, села. — Хотела успокоить Ксенечку. Она очень волновалась, понимаешь?

Она произносила слова в темноту, тихо, но отчетливо, хотя понимала, что нужно сказать что-то совершенно иное, может быть — резкое, холодное, хлещущее наотмашь, как пощечина. Но ей не хотелось. Отчаянно не хотелось. Хотелось иного — заплакать. По детски, громко, не останавливаясь. Просто — спрятать лицо в ладони и зарыдать, в голос. Или нет, наоборот. Вздохнуть. Вздохнуть глубоко и сильно, чтобы шар боли, жгучей, горячей до ожога, лопнул, разорвался внутри нее. Оставив ее в оглушающей тишине. Совершенно одну. Ей хотелось именно этого. Но тут Алексей неожиданно прервал ее беспомощный лепет. Резко, отрывисто, по-прежнему сильно сжимая ее хрупкую ладонь в своих пальцах, он произнес:

— Олька, родная, нам нужно поговорить. Лучше сразу расставить все по местам. Не тянуть.

— Да, Леша, я знаю, — торопливо перебила она. — Не надо тянуть. Когда ты хочешь уйти? Прямо сейчас? Она тебя ждет?

— Кто?! — Алексей вздрогнул. — О чем ты говоришь? Кто меня должен ждать?

— Леш! — Она осторожно высвободила ладонь из его тисков. — Ну, я же все видела. Знаю. Не надо меня щадить. — Она осторожно прикоснулась пальцами к щеке мужа. — Ты ведь свободен, и знаешь это. Я ничем тебя не привязывала. А с Ксеней мы как нибудь справимся. Ты ее отец. И этого никто и никогда не изменит. Вот. Все. Она выдохнула, с усилием, втянула голову в плечи, облизнула пересохшие губы, откинулась на подушки. — Прости. Я что-то не то говорю. Может быть, оттого, что мне слишком больно? Извини. — В ее голосе зазвенели слезы. — Я глупа. Конечно. Очень. Как все женщины, когда они любят. Но что мне делать? Очень больно, Леша… Прости, я не хотела так. Но я тебя делить не смогу. Нечестно будет это, пойми! Так что, ты лучше уходи, а? — Натянутая струна оборвалась, и она спрятала лицо в ладонях, отчаянно всхлипывая.

— Олька, милая! Господи, Олька! — Она в недоумении затихла. В голосе мужа ей почему-то послышались улыбчивые нотки. — Ты и вправду глупа, если подумала, что меня надо с кем-то делить! Мне никто не нужен, кроме тебя. Когда ты это поймешь?!

— Но ты… Ты же позволил ей сделать то, что она хотела… — Ольга запнулась, нервно закашлявшись. — Я видела, как она целовала тебя и любовалась твоим… Леш, я все понимаю. Я давно говорила, что тебе лучше быть со здоровой, полноценной женщиной. Натуру ведь никак не обманешь. Я тебя не виню ни в чем, слышишь? — голос Ольги сорвался на свистящий, прерывистый шепот. — Только скажи мне одно. Тебе было хорошо с нею?

— Да. Очень хорошо. — Алексей внезапно встал, отошел к окну. Что-то щелкнуло, по комнате поплыл запах дыма. — Так хорошо, что ей десять минут лицо от крови отмывали! Ох, и красивая картина была. Жаль, что ты не видела, любовь моя! Пол-ангара прибежало поглазеть на шоу! Он еще раз щелкнул зажигалкой, и в сумраке осветился такой знакомый ей профиль с мягкой линией щеки, на которой темнела родинка, плавно переходящий в крылья носа, чуть тяжеловатые, но не портившие общий контур лица. Ошеломленно глядя на мужа, Ольга протянула:

— Боже мой, никогда не видела такого! Профиль Бога в облаке дыма… Ты куришь?!