Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

Многие политики в стране и за рубежом уже без стеснения делали громкие заявления о том, что Ельцин «неадекватен».

Но кремлевская свита поила его наркотиками комплиментов и вдохновляла «собрать силы на третий срок», потому как нет и не предвидится достойных преемников…

Его вывезли всего на несколько часов в Кельн, где решались стратегические, политические, экономические и военные вопросы на рубеже веков. Российские министры и дипломаты стыдливо опускали очи долу, когда иностранцы интересовались у них здоровьем президента. Когда он поехал в августе в Киргизию на встречу “шанхайской пятерки”, мне показалось, что Ельцин посвежел. Он и сам сказал: «Я в отличной форме и готов к бою». С кем? За что? Перед концом его президентства еще больше открылась циничная воровская суть режима, верхушка которого ненасытно грабила Россию — американцы начали разматывать дело об утечке из Москвы десятков миллиардов долларов. Мелькали фамилии членов “семьи” и всех тех, кто был или остался у кормушки. Раскормленные физиономии этих ворюг стали то и дело появляться в телевизоре. Они сверкали плутоватыми глазами и твердили: «Это ложь!» А в западных газетах публиковались уже документы с их подписями. Знакомые фамилии этих тайных миллиардеров уже внесены в списки тех, кто мечтает прорваться к власти снова на парламентских и президентских выборах…

А от наших резидентов в странах НАТО идут в МИД, в СВР и Генштаб шифровки, в которых сообщается, что руководители государств альянса рекомендуют своим послам «заблаговременно и точно» определить, на кого именно надо делать новые ставки в России…

…Вскоре после октябрьского мятежа 1993 года с Лубянки в Генштаб поступил документ с грифом «Совершенно секретно». То было донесение Управления военной контрразведки ФСК о попытках вооруженных военнослужащих столичного и некоторых подмосковных гарнизонов прорваться к осажденному парламенту и встать на его защиту. Я видел этот документ. Из десятка эпизодов сильнее всего запомнился один.

…Вечером 3 октября командир батальона подполковник Беличенко построил подчиненных, рассказал им о происходящем в Москве, а затем скомандовал:

— Кто готов выступить на защиту Конституции и Верховного Совета — шаг вперед!

Добровольцев набралось человек тридцать. Получив оружие и боеприпасы, они на крытом брезентом «Урале» двинулись к Москве.

Далее в совсекретном лубянском документе сообщалось, что вооруженная группа во главе с подполковником была остановлена в районе военного аэродрома Чкаловский совместным постом военнослужащих МВД и ФСК. Комбат и его подчиненные не подчинились приказу сдать оружие и вернуться в расположение части. Завязалась потасовка, переросшая в перестрелку. Несколько человек были ранены и убиты, остальные окружены и арестованы. Некоторые офицеры, отказавшиеся сдаться, покончили с собой.

В районе аэродрома Чкаловский, там, где случилась эта трагедия, с тех пор летом и зимой на деревьях и кустах алеют красные матерчатые ленты (я много раз видел их, когда вместе с министром обороны улетал в командировку из Чкаловского или возвращался домой). А рядом, на заборе из железобетонных плит с облупленной известью, висит обернутая целлофаном и выгоревшая на солнце фотография красавца офицера, который погиб здесь. Он дал тут свой последний бой с пистолетом в руке и восемью патронами в «магазине». Семь пуль он выпустил в тех, кто встал на его пути в столицу. Восьмую — себе в висок.

Он тоже хотел защитить Конституцию.

Управление информации Минобороны, в котором я в то время служил, ежедневно отслеживало сообщения СМИ о развитии кризиса. Моему заместителю, полковнику Ивану Сасу, было поручено подготовить аналитическую записку для министра обороны. Иван был въедливым и честным аналитиком.

Перелистывая огромную кипу разномастных газет, он наткнулся на материал о вооруженной стычке у аэродрома. Прочитав его, угрюмо сказал мне:

— Черт ногу сломает! Хасбулатов с Руцким называют себя защитниками Конституции. Ельцин называет себя защитником Конституции. Офицеры рвались защищать Конституцию. А кто же тогда на нее нападает?

Иван умел задавать вопросы, на которые никто не знал ответов.

Одно было ясно — лучше защитил Конституцию тот, у кого аргументы оказались крупнее калибром. У капитана был пистолет «Макарова». У Ельцина были танки Т-72 и Т-80. Он и оказался «прав».