Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

— Вы намерены и дальше обсуждать вопрос о количестве своих танков на Северном Кавказе с НАТО?

— Никаких обсуждений. Наши танки уже там, где им положено быть, — ответил Журбенко.

Чем активнее решался вопрос о вступлении бывших стран Организации Варшавского Договора в НАТО, тем чаще на страницах российской прессы стали появляться различного рода «утечки стратегической информации». В том числе якобы из Генштаба и «ведущих научно-исследовательских военных центров» России. Было ясно, что проводится новая информационная операция. Цель ее — оказать давление на руководство и население рвущихся в Североатлантический блок государств.

В таких материалах речь шла о некой новой стратегии противодействия основным внешним угрозам национальной безопасности России. Один из ключевых элементов этой стратегии — развертывание на территории Белоруссии, в Калининградском оборонительном районе и на кораблях Балтийского флота тактического ядерного оружия.

Предлагались и более суровые меры — нацелить наши стратегические ядерные ракеты на бывшие соцстраны, которые собираются вступать в НАТО.

Ту же цель — заставить вздрогнуть наших бывших союзников по Варшавскому Договору, засобиравшихся в НАТО, — преследовала и статья, появившаяся в газете «Завтра» (21 октября 1995 года). Некий генерал N рассуждал таким образом: «…Сейчас НАТО превосходит Россию по численности войск и обычных вооружений в Европе в 2–3 раза. После присоединения к альянсу Польши, Венгрии и Чехии этот разрыв еще больше возрастет. В таких условиях единственная возможность и экономически реализуемый путь, если, конечно, нас не прельщает судьба боснийских и краинских сербов, — это сдерживать НАТО, опираясь на тактические ядерные средства, способные нивелировать превосходство противника в обычных вооружениях. То есть принять на вооружение ту стратегию, которой в годы «холодной войны» придерживался сам блок НАТО…»

Когда в прессе появлялись такие материалы, телефоны пресс-службы Минобороны дымились от непрекращаю-щихся звонков западных и российских журналистов. Все допытывались — действительно ли разрабатывается новая ядерная доктрина России?

Нам было велено отвечать журналистам, что статья безвестного генерала — его личная точка зрения, а МО и ГШ самостоятельно позицию России по таким вопросам не формулируют.

Как ни проявлял активность министр обороны Грачев, мотаясь между Москвой, Вашингтоном, Брюсселем и Центральной Кремлевской больницей, в которой лежал больной Ельцин, американцы все равно его «сломали» и сделали все так, как и хотели: наш воинский контингент в Боснии поступал под командование НАТО.

Изначально наши подходы к участию в миротворческой операции в Боснии были во многом невнятны. Прибыв на переговоры в Брюссель, Грачев встретил сплоченных и нахрапистых генералов из руководства блока, которые трудно шли на уступки. А нашему министру надо было выполнить главную установку, которую Ельцин дал ему перед его отлетом в бельгийскую столицу: «Ни в коем случае не ложиться под НАТО». Это значило, что России надо было добиваться таких условий своего участия в миротворческой акции на Балканах, при которых бы она не выглядела униженно, танцуя под натовскую дудку.

Но стоило министру заявить, что если натовцы не будут идти на компромисс, то он и сопровождающие его лица покинут переговоры, тут же последовала негативная реакция МИДа. Наш посол в Бельгии Виталий Чуркин стремился сглаживать острые углы в ходе переговоров Грачева с НАТО, что, на мой взгляд, связывало руки министру.

Думаю, это сыграло не последнюю роль в том, что в итоге позиция командования нашей бригады в Боснии оказалась двусмысленной: несерьезно было утверждать, что мы «не бежим в упряжке НАТО» только потому, что у командующего операцией генерала Джоулвана «на служебных бланках не будет печати Североатлантического альянса».

Грачев одно время так увлекся контактами с НАТО, что оттеснил в сторону министра иностранных дел Козырева, докладывая о результатах переговоров напрямую президенту. Ревнивый Козырев не выдержал и публично заявил, что Грачев «не ставит МИД в известность о своей международной военно-дипломатической деятельности, в частности по вопросам установления мира в бывшей Югославии».

После того как в Дейтоне американцы вынудили югославов принять натовские условия, стало окончательно ясно, что и Россия будет участвовать в балканском урегулировании по чужому сценарию. И хотя натовцы неизменно подчеркивали «важную роль России в этом процессе», было ясно, что это всего лишь долг вежливости. Истинное значение нашей роли определялось нашими реальными возможностями. А тут даже в количественном плане натовцы во главе с американцами «душили» нас на Балканах многократным превосходством — 60 тысяч военнослужащих блока против 1,5 тысячи российских миротворцев. К тому же наша разведка пронюхала, что натовцы в случае необходимости готовы увеличить группировку до 100 тысяч человек.