Дарья Сойфер - Диагноз - любовь

Он понимал, что дело в препарате, но отчего-то не убрал руку. Поддержка ей не помешает. На несколько мгновений Ника стихла, и он уже было решил, что ее срубило, но она вдруг снова открыла глаза и едва слышно произнесла:

– Я должна кое-что тебе сказать. Но это секрет.

– Что?! – из-за реанимационной возни за спиной он с трудом мог разобрать слова.

– На ушко.

Он смиренно пригнулся, приблизив ухо к ее губам, как Ипполит Матвеевич к умирающей теще. Но Ника поведала нечто похлеще тайны спрятанных бриллиантов.

– Ты… такой… красавчик, – медленно выдохнула она.

– Че… Чего?! – Паша попытался отстраниться, но она на удивление крепко вцепилась в его предплечье.

– Я… думала о тебе, – чуть заторможенно от лекарства говорила она. – Все эти годы… Представляла… как… ты сделаешь это со мной… и нас будет трое…

Ее дыхание щекотало ему ухо, но отодвинуться было выше его сил.

– Т… трое? – ошарашенно переспросил он.

– Да… А потом мы с Ленкой… Хочу, чтобы ты дал нам… О, как я хочу… Пж… пжа… пожа… лста… Скажи да…

– Эээ…

– Да… Марк… – и она отключилась.

А Паша еще некоторое время сидел, уставившись в одну точку, и думал, что за черти водятся в омуте ее личной жизни. Отличница, ничего не скажешь! И кто такой, мать его, этот Марк?!

@niKartashova

03 мая 09:12

#каникулы #розовыесны

Майские приключения продолжаются, отметила, как надо.

Учитесь. Я знаю, как продлить праздник.

Ника спала так сладко, что не сразу поняла, где находится. Единственное, что нарушало ее безмятежность, – скребущее ощущение в горле. Сквозь жалюзи в палату падало утреннее солнце, койка у окна была пуста. За стеклянной стеной был виден сестринский пост, а за ним – еще один бокс. Кажется, двухместный.

От запястья тянулась капельница, и Ника какое-то время смотрела, как медленно набираются и падают одна за другой капли. Перевела взгляд на тумбу – свежая упаковка леденцов. Кажется, Паша вчера что-то говорил…

Она силилась вспомнить момент, когда уснула, но в сознании всплывали лишь отдельные картинки. Ее вывозили, потом был коридор… Потом лицо Исаева… Черноволосый мужчина… Медсестра с приятными духами… Кого-то они откачивали… Ника снова взглянула на пустую койку и ахнула… Неужели тот пациент умер? Какой ужас! А почему она этого не помнит?

Нет, было что-то еще… Она что-то говорила, говорила, умоляла… Марк! Точно, здесь был Марк! О, господи, что она ему наплела?! Свободной от катетера рукой Ника в отчаянии провела по лицу. Невероятно! Он пришел именно тогда, когда она меньше всего была к этому готова! И про ребенка ему говорила, и про инвестиции… Вот же дура! Унижалась тут, как последняя… Не дай бог, еще и в любви призналась. Кто-то ведь должен помнить?!

– Про… простите, пожалуйста! – хрипло позвала Ника, мучая горло.

Во рту все пересохло, язык шершаво щекотал небо. Леденцы! Исаев – спаситель. Она отправила в рот конфету и сразу почувствовала себя легче. Попробовала присесть чуть повыше, но свежие швы моментально воспротивились. Боль вернулась, тело заныло. Точно, он же просил не шевелиться.

– Так, лежим, лежим! – бросилась к ней сестра. – Все хорошо, доктор скоро придет. Вот здесь кнопочки, хотите сделать повыше – нажимайте. Надо приподняться – вот ручка, но без разрешения врача не советую.

– А если в туалет?..

– У вас катетер.

И как она могла этого не заметить? Зато теперь, как только сестра его упомянула, сразу стало мешаться… Ох, скорее бы уже все зажило!

– Простите, а у меня вчера были посетители? – Ника подняла руку, чтобы ей поставили градусник.

– Какие посетители! Реанимация. Кроме врачей – никого, – сестра придирчиво взглянула на капельницу: жидкости оставалось совсем на дне. – Через пять минуточек уже снимем.

– А телефон?

– В тумбе, наверное, я только пришла, – женщина дернула ящик. – Ну вот, видите! А вы боялись.

– Да я просто… – начала оправдываться Ника, но сестра уже растворилась в застеколье.

Первым делом надо было позвонить маме. Гудки шли долго, ответила Алинка.

– Привет, ты чего? – весело пропела она.

– Где мама? – Ника чуть леденцом не подавилась от испуга, особенно после Пашиных слов про высокое давление.

– Не паникуй, она в магазин побежала, а телефон забыла. Собралась тебе бульон варить.

– Как она? Не сильно волновалась?

– Да, как обычно, – Алина раздраженно цокнула. – Охала, ахала, потом твой Паша позвонил, вроде успокоилась. Не парься, она вечно накручивается по всякой ерунде.