Дарья Сойфер - Диагноз - любовь

Паша вздохнул, мысленно соскребая остатки терпения.

– А вы у меня кто?

– Воронкова.

– У меня нет вашей истории, Воронкова. Сейчас будет обход…

– Но ведь я читала, после грыжи должны выписывать на пятые сутки, а у меня как раз пятые.

– У меня нет вашей истории при себе. Дольше положенного вас никто держать не будет. – И Паша вышел так быстро, как только позволяли уставшие ноги.

Бутерброд в холодильнике, питьевой йогурт, и домой. Черт! Истории еще. Рискнуть и попробовать заполнить с компа? Вроде перед праздниками приходил системник, что-то там шуровал, вдруг заработало? Пальцы не гнутся после операции.

Дополз до ординаторской. Уже новая смена подтянулась, все галдят, завтракают. Везет Черемисову, ему жена всегда с собой дает в лоточке. Запах из микроволновки! Котлетки, картошка жареная с луком… Мама тоже раньше такое давала, а он, дурак, нос воротил. Кто б теперь сделал горяченького… Ладно, какие-то пельмени дома вроде еще валяются в морозилке слипшимся комком.

Достал из холодильника свой коронный бутер: белый хлеб по диагонали нарезанный, чтобы ломоть вышел длинным, колбаса молочная, огурчик и майонез. А что? Сытно зато. И йогурт персиковый.

Упал за стол.

– Паш, я тебе не советую, – Тамара Лукьянова кивнула в сторону монитора, звонко помешивая ложечкой дымящийся кофе. – Вчера опять вис.

– Да вот я сам сомневаюсь… – Паша тоскливо втянул носом крепкий аромат, никак опять ей кто-то из пациентов элитный сорт подогнал. – Попробую, рискну. Буду каждую секунду сохраняться.

– Дело твое. Тебе налить, что ли? – она раздраженно вздохнула. – Сил нет на твою несчастную рожу смотреть.

– Дай вам Бог здоровья, Тамара Сергеевна, – улыбнулся Паша. – И жениха богатого.

– Не юродствуй, – буркнула она, но кофейком поделилась.

Паша осоловелым взглядом уставился в экран компьютера. Любой обыватель, ненароком заглянувший в ординаторскую, с уважением цокнул бы языком и одобрительно закивал: «Не обижает, мол, медицину государство, вон, красота какая. Все по последнему слову техники».

В подобном блаженном заблуждении некогда пребывал и Паша. Если быть точным, минут сорок: от распаковки до полной установки красивых черных компов. Или машин для убийства врачей, как он понял уже после первого сеанса. Потому что начинка в них стояла зверская. Программное обеспечение, выпущенное в глубокой Чувашии, и внешне, и внутренне напоминало игру в сапера из девяностых. Потому что все серое и потому, что нажмешь не ту кнопочку – вылетишь безвозвратно.

Паша нервно сглотнул, словно перед ним была не история болезни, а рулетка в казино, где все на красное. Да нет, ну был же системник. Должно получиться. Просто Лукьянова компьютером управляет не лучше, чем машиной, а ее машина с капотом в гармошку вторую неделю в сервисе.

Открыл новое окно, принялся печатать. Каждую, ну просто каждую, зараза, манипуляцию вбей по классификатору. Иначе страховики наедут. И где в этой придурочной коробке коды селезенки? Очередное обновление поставили, чтоб их всех разорвало и треснуло!

– Пал Дмитрич! – в ординаторскую заглянула Лиза. – Вас к телефону.

– А почему на пост?

– Откуда же я знаю!

– Сейчас, – он отодвинулся от стола. – Историю мою не трогать! Мне чуть-чуть осталось. Вот прямо не дышать в радиусе метра!

Вышел в коридор, облокотился на стойку.

– Я вас слушаю.

– Павлик, ну наконец-то! – обрушился на него срывающийся женский голос. – А я все звонила, звонила…

Только один человек упрямо называл его Павликом, хотя более убогой формы для его имени сложно было придумать, – тетя Надя.

– Извините, я только с операции. Вам разве не дали мой мобильный?

– Дали, но ты тоже не снимал, я подумала, вдруг где-то оставил…

Паша вытащил из кармана смартфон и глянул на экран. Семнадцать пропущенных! Ему в неделю столько не звонят.

– Что случилось? – он перешел к делу.

– Вероника… – тетя Надя всхлипнула. – Она никогда никого не слушает…

Паша терпеливо ждал, когда поток эмоций иссякнет. Тот случай, когда сочувствие и утешения не работают.

– У нее был приступ острого аппендицита. Что-то там разлилось, загноилось, я не поняла.

Все-таки Карташова – дура. Отличница, а все туда же. Сразу ведь было понятно, что бестолочь та еще, надо было сажать в машину и тащить на УЗИ. На здравый смысл ее понадеялся. Сам виноват.

– Когда? – уточнил он.

– Позавчера. Они были на своем этом празднике… Как это называют… На работе…