— Ну конешно. Ладно, иди уж раздевайся — ложись. Плохо, что мне завтра вставать в семь утра — я на горных лыжах еду, жалко тебя будить…
Коля был полностью американизированный и невероятно спортивный —он катался на горных лыжах, ездил в байдарочные походы, время от времени можно было от кого-нибудь услышать такой рассказ:
— Иду я тут по Пятой авеню, а навстречу с визгом и гиканьем толпа этих тинейджеров на роликах из Централ парка — знаешь они вечером делают такой общий проезд по Пятой — все в этих идиотских костюмах для езды на роликах — разноцветных, орут как резанные, и кого ты думаешь, я вижу среди этих малолетних идиотов? Рюмин! Наш Коляня — собственной персоной — пролетает стрелой мимо меня, красный, мокрый, вопит вместе со всеми — во мудак то…
В общем, Коля был в тот день хороший, и я решила тоже быть хорошей и вымыть ноги, перед тем как ложиться с ним в постель. Бывает, что ляжешь с мужчиной в постель, а потом твои ноги оказываются где-то прямо у его щек и неудобно, если они не мытые. Мои, например — целый день ходили по городу внутри ботинок. Я пошла в ванную — полностью принимать душ мне было лень, а ноги я стала по одной засовывать в раковину и мылить мылом. Все это я стала делать исключительно из уважения к Коле и признательности.
Первая нога помылась благополучно, но когда я дошла до второй — кусок раковины неожиданно отвалился и полетел вниз, отрезав по дороге кусок моей пятки. На пол полилась розовая от крови вода. Там давно уже была трещина в этой раковине… я заорала, и Коля конешно проявил себя как настоящий мужчина- первым делом он остановил воду. Потом перебинтовал мою ногу. И только после этого позволил себе осознать, что новая раковина — это не триста баксов. Ой, не триста, а все семьсот, а то и вся штука…
Я была просто убита.
— Ну вот, ты видишь? Лампа, теперь раковина… это Мелкие бесы меня кружат…
— Бесы ее кружат! Какие на хрен, бесы? Юля, ты знаешь еще хоть одного человека, который моет ноги в раковине? Одного? Люди ПРИНИМАЮТ ДУШ! ИЛИ ОНИ ВООБЩЕ НЕ МОЮТСЯ! Но никто не сует ноги в раковину! Да их и невозможно туда засунуть — раковина высоко, как ты умудряешься их туда засовывать?
— У меня ноги длинные…
— Давай-ка я тебе вызову тачку, и ты поедешь домой со своими длинными ногами — видеть я тебя, честно говоря, не хочу…
— Давай-ка…
Мне было жалко Колю и раковину, больше чем свою пятку и разбитое сердце, и я покорно уехала в родной Квинс.
Через пару недель мы встретились на какой то выставке, и он сказал, что раковину починил, и чтоб я как-нибудь заезжала, но за эти пару недель со мной уже случились два следующих происшествия, окончательно заставивших меня поверить в Мелких бесов.
Ясное дело, Ирка опять ругалась. Тот факт, что меня охватывает ужас, когда вода льется сверху на голову, впоследствии явился важным аргументом для официального признания меня сумасшедшей и выдачи мне пенсии. Но если психиатру все это можно как то объяснить, (фрустрации детства: слишком рано прочитанные «Записки сумасшедшего» — там ему льют воду на голову, и нежелание взрослеть — сменить детскую ванну на взрослый душ), то обыкновенному человеку — невозможно, даже если он — Ирка.
— Ты сумасшедшая! Понимаешь, сумасшедшая .
— Америку открыла! Что сумасшедшим ебаться не положено?
— Нет, не положено! Им положено в психушке сидеть. Там — санитары и они…
— Трахают! Это у меня бывает каждый раз, когда я замуж выхожу за хорошего человека — полное ощущение дорогой психушки с заботливым санитаром, в обязанности которого входит еще и сексуальное обслуживание. Последний раз проходила лечение три года по адресу город Блюмингтон, Мид-вест Идиана!
У самой Ирки дела матримониальные дела двигались неплохо. Вчера Лудмер впервые взял ее с собой в синагогу на Аппер Ист-сайд. Что такое Аппер Ист-сайд вы уже примерно представляете, после главы о Яппи, а что такое нью-йоркская синагога (так же как мечеть, кирха, православная церковь или костел) — я вам сейчас разьясню.
Это вовсе не то, чем вы привыкли считать все подобные заведения — то есть место, где собираются люди, для того, чтобы под руководством должностных священных лиц, совершать общение с Богом, выражаюшееся в пении ему псалмов, просьбе о прощении и передачи разного рода других просьб и поручений. Так может быть, и заведено во всем остальном мире, но Нью-Йорку, аэропорт которого, каждый день выплевывает из своего чрева сотни растерянных новорожденных американцев с младенцами, бабушками и запасом мыла на три года вперед — такая роскошь просто не по карману. У нас
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу