Юлия Беломлинская - Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

— Вот, девушка, напоил я тебя пивом, теперь пойдем, ты мне дашь — а то я потратился.

Всю романтику убил! А потом еще расстраивался, что я не согласна быть его гелфренд.

Но тут я о нем вспомнила и решила, что Ярмола не особо лучше, и вообще все они тут в Манхэттене — начисто охуевшие, в общем, разницы никакой и пойду-ка я к Коле. Не хочу я больше никакой любви, а лишь только циничного секса. Коля по-прежнему был одинок и всегда при встрече пытался за мной ухаживать.

На следующий день я ему позвонила прямо с утра:

— Здравствуй, Коленька. Слушай, если ты еще хочешь, чтобы я была твоей гелфренд, то давай я приду к тебе трахаться, а там — поглядим.

В ответ — молчание, потом — тяжкий вздох:

— Юля, мне 49 лет, я не хочу, чтобы люди в этом городе смеялись надо мной…

— Коля, зачем ты так говоришь, я что гулящая что ли? Ты же знаешь, что я — честная!

— Ты честная, но сегодня ты честно спишь со мной, а завтра — тебе моча в голову ударит и ты честно уйдешь от меня к Васе, Пете, Грише… мне 49 лет и я не хочу, быть посмешищем.

На это возразить было нечего.

— Да, Коля. Ты прав, но давай тогда просто трахаться — давай скрывать наши отношения! Мы же можем тайно встречаться! Вот и не будешь посмешищем.

— Мне 49 лет- (в третий раз повторил зануда Коля!), и я хочу иметь женщину, с которой не нужно встречаться тайно, я хочу иметь нормальную гелфренд и ходить с ней всюду совершенно открыто. А ты навлечешь позор на мою голову, стар я для тебя, дорогая.

Возразить было нечего. На следующий день Ирка кричала мне:

— Вот так и сказала: «здравствуйколядавайяпридуктебетрахаться!» АХ ТЫ, МОЛОДЕЦ! Прямо как в анекдоте про «приходи трахаться на сеновал — намек

поняла — приду». Да что ж ты прешь на них, как высадка десантных войск? Как группа захвата! Мужчине нужна возможность действовать, воздух ему нужен! В тебе гибкости ни на грош, и откуда в тебе эта русская душа нараспашку? В ТЕБЕ то откуда?

Я мрачно бубнила, что ни на кого я не нападала, а чего на пустые разговоры время тратить, никакой я не десантник, и конешно ей легко с таким носом… Ну в общем, все было как обычно. И, как обычно, через пару дней — уже по специально продуманному и составленному с вместе Иркой, Плану Соблазнения, я снова позвонила Коле и невинным голосом сказала, что хочу уйти из текстиля и попробовать себя в иллюстрировании, словом нельзя ли мне подойти и показать ему свое графическое портфолио. И он конешно сказал, что можно!

Я явилась в его квартиру на 14-й улице — там стояла вся такая же мебель, как у Ярмолы. Коля был чем-то занят и предложил мне сесть на диван — посмотреть пока журнал. У дивана на ТАКОМ ЖЕ СТОЛИКЕ стояла ТАКАЯ ЖЕ ЛАМПА.

— Я сюда садиться не буду.

— А что случилось?

— У меня был бойфренд — тут неподалеку живет за углом, вот я у него разбила такую же лампу, и он такой скандал закатил, что пришлось бросить его. Кричал триста баксов эта лампа стоит…

Коля рассмеялся:

— Ярмола, что ли?

— При чем тут Ярмола? Нет, другой.

— Не гони, за углом с такой же мебелью — это Ярмола, больше некому. Так тебе и надо — живешь со всякими кретинами. Ярмолину жадность еще Лимонов описывал сто лет назад. Да садись ты смело, не бойся, я тебе из-за лампы скандал устраивать не буду — триста баксов это, конечно, деньги, но не такие, чтоб на милую девушку орать.

На самом деле, Ярмола и вправду был героем одного лимоновского рассказа о жадности разных народов — он был одним из героев новеллы о еврейской жадности, но вовсе не главным, а второстепенным и лишенным, каких бы то ни было, характерных пороков и слабостей. Все они, и Коля, и Ярмола, и Лимон — жили в этой деревне Русский Нью-Йорк — 20 лет до нашего приезда и были связаны между собой какими то неведомыми нам общими работами, пьянками, гулянками и т. д. С нашим приездом деревня разрослась уже до города размером с Казань, но отношения все равно были деревенские.

Коля вел себя очень мило, правда, сопротивлялся соблазнению как мог — даже вывел меня на улицу — пивком угостить — опять потратился, но уже наоборот — не чтоб заманить меня в хату, а чтоб выманить. Но на этот раз все было продумано — я специально замаскировала портфолио в прихожей и когда пришла пора ехать домой — прямо из любимой Колиной пивоварни — выяснилось, что надо опять подниматься в дом. Коля, конешно все понял, но не рассердился и в общем, смирился со своей участью.

— Хитрая ты, Юлька. Нарочно ведь оставила!

— Нет, я не хитрая, рассеянная просто.