Диана Арбенина - Тильда [сборник]

Я люблю смотреть Янкины живые выступления. Их много в интернете. Пожалуйста, не поленитесь, посмотрите и послушайте эти песни, потому что она талант, безусловно. Я в восторге от ее голоса, ее манеры, она мне вообще напоминает нашу русскую Дженис Джоплин. Только она рыжеволосая, с абсолютно иным вокалом, подачей, но у них, на мой взгляд, совершенно одинаковый магнетизм, он одной природы. Ими любуешься, их впитываешь, ими дышишь. Дышишь этой свободой. При всей несвободе женщины, вообще человека из Советского Союза, который вырос из девочки в протестующую рок-н-ролльщицу. Я не знаю, на самом деле, как называла себя Янка, но мне не кажется, что она играла панк, по-моему, она играла рок. И она не красилась, не использовала никаких косметических ухищрений, не было желания, может быть, нравиться – в нашем привычном смысле. Она постоянно курила. И вот с этой сигаретой в руке, без желания завоевать, такая рыжая, смешная… Некоторые говорили, что она вообще была как медвежонок… Она буквально упаковывала в свою харизму. И я слушала ее песни в 90-х без остановки. Еще раз повторяю, говорят, она была депрессивная, но я этого не чувствую. Она была предельно честной – это да. Принципиальная – сто пудов. Острая и нервная – да, конечно. Надо слушать ее песни. И песни ее разные, и все меткие, с классным ритмом стиха. Не с текстом , а с ритмом стиха. И без срыва на нелепые рифмовки за ради мелодии. И она, безусловно, поэт. Я бы сказала, она – безусловный поэт.

Когда я готовилась к программе, уже стояла на пороге дома, чтобы выходить, то случайно услышала Янкину песню «Ты знаешь, у нас будут дети». Я этой песни не слышала до того никогда и не поверила, что это написала она. Скорее это бы написала Вероника Долина, у которой была песня «Когда б мы жили без затей». Ну буквально так:

Вот это – песня Вероники Долиной, а Янка волей-неволей продолжила эту тему, но настолько в своем ключе и настолько рок-н-ролльно, что меня это подкупило. Это такая девчонская, такая девочкина песня. Мы все привыкли, что она пела «Деклассированным элементам», «Рижская», «Ангедония», «Домой». Мы привыкли к брутальным песням, а тут такая молодая и такая неумелая нежность двадцатилетнего человека. Что касается, скажем так, неожиданных янкиных песен, то есть еще один интересный момент, песня «Печаль моя светла». Если не ошибаюсь, в июне 2013 года Massive Attack с Элизабет Фрейзер из Cocteau Twins исполнили ее кавер-версию. Я, когда об этом узнала, чуть не упала. Кавер-версию песни Янки «Печаль моя светла». И вот вам, пожалуйста, подтверждение того, что музыка границ не имеет, и никакие языковые сложности, а русское прекрасное прилагательное «хуево», на котором строится вся песня, очень даже шармисто и проникновенно звучит из уст Элизабет. Она, разумеется, не понимает в этот момент, насколько сильно выражается. Ведь и мы, произнося слово fuck, не можем до конца оценить силу впечатления, производимого на обычного среднестатистического американца.

Я тоже влюбилась в этот шедевр и сразу начала его петь на снайперских квартирниках. И как-то раз в Питере, когда мы играли на фестивале премии «Рок Fuzz» 2005 года, кто-то меня сильно расстроил, мягко говоря, перед выходом на сцену. И вот я вышла на сцену стадиона и запулила эту песню. И поняла, что Янку любят люди так, как не любят ни одну женщину, которая поет в нашей стране.

Одна из самых нежных и пронзительных Янкиных песен – «Столетний дождь». Я не знаю, о чем она и кому посвящается, но мне кажется, что в ней – ее Сибирь, ее Егор, ее рок-н-ролл, ее детство. В моем сознании Янка вообще какая-то маленькая. Ну понятно почему, рано ушла, двадцать четыре года. Такая чуть ли не восьмиклашка с чернильными кляксами на фалангах пальцев, сидящая где-то за последней партой, но явно не за первой – это исключено. И явно забивающая на то, что происходит на школьной доске, потому что интереснее уже тогда ей было то, что выводила ее рука в тетрадке в клеточку. За окном, конечно же, снег или слякоть. Ну или мороз, поскольку это Сибирь. И мешковатый свитер, который она носила очень часто под горло. И смерть мамы от рака в 86-м году. И мишка, которого она таскала с собой. Для меня она такая вот девочка рыжая, невероятная, сибирская. И этот ее «Столетний дождь»…

За этот год я успела сделать много программ. У меня в гостях побывало достаточное количество героев. Абсолютно редких людей, со своей собственной акустикой, своим почерком, своим дыханием, со своей историей. И каждый раз, безумно волнуясь перед программой, я понимала, что я обязана ее делать почему-то. И опять же всякий раз после я испытывала безумный катарсис, ощущение того, что прикоснулась к чему-то вечному. Так было всегда. Так было с каждым моим Последним Героем. Но разговора о Янке я ждала с особым волнением и постоянно его откладывала. Теперь же, под занавес непростого високосного 2016 года, я хочу провести зиму, слушая ее песни. Именно с нее для меня начался женский русский рок. До нее не было никого, она сама по себе была и есть. Звезда такой величины и такого масштаба, который будет доходить и доходить до тех, кто решил себя посвятить рок-н-роллу и вообще еще не знает, что это такое. А в принципе это жертва. Знаете, когда вы берете гитару, вы уже заложник. Вы заложник того, от чего вы никогда в жизни , если действительно этому преданы, не избавитесь. Я сравнивала Янку с Дженис Джоплин, а что касается поэзии, без которой вообще ничего невозможно, то она, конечно, похожа на Боба Дилана, а он когда-то очень давно поломал устои и, скажем так, почерк американской музыки. И двадцать лет я знакома с Янкиными песнями, но только сейчас мне стало очевидно, что 9 мая закрылась дверь за человеком, который своим присутствием мог бы изменить тональность современной рок-музыки. Изменить отношение русского рока к себе самому. Вот останься она в живых, и, может быть, случилось бы оголтелое противостояние ее и непримиримость с ложью, двуличием, вездесущим окаянным баблом, отвратительными в исполнении рок-н-ролльщиков гламурными закосами и желанием крутиться на всех подряд радиостанциях, вот этими двойными стандартами, всем тем, что я просто ненавижу. И желанием писать непременные хиты во что бы то ни стало. Всей этой дешевкой, в которую так или иначе мы все здесь влипли. Останься она в живых, может быть, мы были бы честнее…