Диана Арбенина - Тильда [сборник]

…Наконец наступила зима. Каждый год она мне нравится все больше и больше. Не знаю, с чем это связано, но по моим ощущениям именно зимой человек предельно одинок и предельно тонок. И как сказала героиня моей сегодняшней программы, которой нет в живых уже очень много лет, «очень в точку, если в одиночку».

Сегодня мой гость – Янка Дягилева. Она из тех, кого мне больше всего не хватает – их крайне мало, пожалуй, всего двое. Саша Башлачев, великий русско-советский поэт рок-н-ролла, и Янка Дягилева. Первая и единственная девочка в нашей стране, которая себя ни на йоту не прогнула, не покрылась пылью лет, пылью времени, накипью компромиссов, пустоты. Самая яркая и мощная женщина, поющая рок-н-ролл. Я не знаю, понимала она это или нет, понимала ли она, что ее песни – это начало и в каком-то смысле, к сожалению, конец рок-н-ролла. Не знаю. Она ушла в 91-м году. И мы не были знакомы. Поэтому я посвящаю эту программу ее памяти и хочу слушать с вами ее песни, как можно больше песен и как можно меньше болтовни. Песни ее – это мощная, сильная подача кислорода и для моей души, и для моей крови. Здесь не особо есть место красивым словам, это все по сути жвачка – объяснение. Намного ответственнее и сложнее быть тонким, честным, прямым, таким отважным солдатиком, которому было неслабо гулять «по трамвайным рельсам».

Она прожила всего двадцать четыре года. Не дотянула даже до двадцати семи – возраста, когда, по странному и трагическому стечению обстоятельств, погибают самые талантливые, самые тонкие люди. И они в силу того, что их очень много (это и Курт Кобейн, и Дженис Джоплин) образуют так называемый Club 27. Так вот Янка в этот Club не попала. Она смогла прожить только двадцать четыре года. Родилась 4 сентября, осенняя была, в 66-м. Ушла 9 мая 91-го, так сказать, «победила». Родилась в Новосибирске, там и погибла – на даче, куда поехала с отцом. Она утонула, и есть несколько версий, почему это случилось. Некоторые говорят, что она сиганула с обрыва в воду. Некоторые говорят, что это была насильственная смерть. В какой-то момент было модно говорить, что это политика. Мне очень страшно высказывать свое мнение по этому поводу, но я знакома со многими людьми, знавшими Янку лично. Они говорили, что она отнюдь не была депрессивной, как ей приписывают. Могла посмеяться и была достаточно закрытым человеком, одиноким, но при этом сигать в воду бы не стала. Может быть, произошел несчастный случай. На самом деле, никто не знает, и очевидцев не было. Нашли ее тело только через несколько дней, с трудом опознали. Говорю я это вовсе не для того, чтобы изобразить какой-нибудь желтый канал, когда диктор псевдоозабоченным голосом сообщает, «что на самом деле случилось», и всех колотит от этой фальши. Не для того, чтобы объяснить, каким страшным образом она ушла, но мне важно изложить сухие факты для тех молодых и начинающих ребят, что только взяли в руки гитару и, может быть, не слышали ее песни. Это очень важно, это наши корни, корни русского рока, и мне бы хотелось, чтобы те, кто их не слышал и с ними не знаком, открыли интернет и послушали. Уже зная обстоятельства ее жизни и смерти. Очень важно, как человек приходит и как он уходит. И на мой взгляд, Янка – одна из самых важных, ключевых фигур в нашей стране, которые играют рок на русском языке.

Я впервые услышала ее, когда жила на Севере. Вроде это была черная виниловая пластинка… Что касается наследия Янки, дискографии, то выпущено всего четыре альбома. Вообще годы ее активности невелики, с 89-го по 91-й, это просто мизер. В 89-м был записан альбом «Продано», на дому у Сережи Фирсова, безо всяких студий, «Ангедония» записана в 89-м, «Домой» тоже в 89-м, и «Стыд и срам» уже посмертно записан в 91-м году Егором Летовым и «Гражданской Обороной». Они сделали очень неплохой альбом и совершили невозможное в то время, так как, повторю, не было никаких студий звукозаписи, вообще ничего не было, и, как видите, до нас дошло мало.

Стихи она начала писать в 85-м году. И, как я понимаю, все так бы и оставалось, потому что активно она запела только в 87-м – познакомившись с Егором Летовым, который тоже начинал в это время. В Омске, а она в Новосибе. И вот она приехала к нему из Новосибирска в Омск, и началось их, так сказать, путешествие по нашей огромной стране. Вообще миграция сибирских рокеров в то время была привычной. Каждую пятницу новосибирцы садились в паровоз, приезжали в Омск в субботу, чуть-чуть выпивали… Почему чуть-чуть – алкоголь был по талонам. Это миф, что панк-рок заливал как таковой, – ничего подобного. Больше было чая. И вообще в Сибири больше чая. Так вот, общались, спорили, веселились, курили, много курили, кстати, пели песни. А в воскресенье уезжали обратно в Омск. Это важные города, я их чувствую очень хорошо. Именно в Сибири, с Омска, началась наша снайперская первая гастроль. Я помню, как мы отправились с Сургановой в 98-м году в город Омск на двое суток. Ехали в паровозе, питались на каких-то станциях, причем так… залихватски, и постоянно пили чай у проводницы, заваривая из титана кипяточком. Я хорошо помню это путешествие, многочисленные кухни, многочисленное пиво, холодные аудитории, в которых мы пели. И играли обязательно на расстроенной гитаре. Настраивали мы гитару только так: не было никаких тюнеров, дзынь – что-то крутишь, дзынь – еще крутишь, все было так, самопально. При этом очень классно. Просто невероятно классно. И мне кажется, именно в такой атмосфере Янка и жила эти четыре года с 87-го по 91-й, когда начались ее первые концерты, начались эти автостопы. Они с Летовым и не только с ним путешествовали парами и катались от Ленинграда до Симферополя, и просто до Риги, и исколесили всю страну. Заезжали в Киев, я помню разговоры про то, как они были в Киеве, и у них не было денег, и они пытались доесть киевскую котлету – Янки тогда не было с ними – за каким-то ребенком. Котлета была большая, ребенок сидел с папой, и папа, увидев, что ребенок не может доесть, доел сам. Они обиделись. Думаю, именно в ту пору было то самое рок-н-ролльное братство, о котором сейчас слагаются легенды и которого мне лично сейчас тоже не хватает. Очень сильно не хватает.