Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

— А это я уже проверял. Я связался с несколькими компаниями, торгующими подобными ангарами, они прислали мне информацию. Один ангар стоит сто тысяч.

— Сто тысяч, — сказал Клионер. — Ничего себе, сто тысяч. Оправдается ли такое? Не в убыток ли обойдётся?

— Отчего же не оправдается? Если даже каждый продавец будет платить вам такую-то сумму…, сумму вы, понятно, просчитаете…

«Да иди ты! — подумал Клионер. — С тобой ещё бизнесом заниматься. Все заделались бизнесменами — предприниматели без капитала с фантастическими идеями. С любым из них свяжешься, прогоришь».

— Хорошо, — произнёс Клионер. — Я непременно просчитаю.

И поспешил к своему столу. Так поспешил, что наскочил на незнакомого мужчину. Клионер рассыпался в извинениях.

— Ну, извиняться. С кем не бывает, — отвечал весело Абадонин. — А я, кстати, именно вас и разыскивал. Я обещал вас свести с человеком, который мог бы вам рассказать одну любопытную историю об интимных отношениях с животными. Хотите, сейчас же и познакомлю?

Они приблизились к Перетятько. Как только фотограф сообразил, что, направляясь в его сторону в сопровождении незнакомца, Клионер вглядывается в него, он взвился со стула с такой лёгкостью, будто надут был не жиром, а гелием. Фотограф знал, кто такой Клионер, а его порнофильм «Из России с похотью» он посмотрел несколько раз. Он огорчился, что прозевал объявление в русской газете, приглашавшее всех желающих поучаствовать в новом фильме, разумеется, после пробы. Из-за того он даже поссорился со своей сестрой Раисой, которая на пробу не пошла, но и ему о том не сказала. Тоже, нашёлся мне актёр, — возражала он ему. — Кто ж тебя такого жирного возьмёт?

— Вот, познакомьтесь. Перетятько, — сказал Абадонин Клионеру. — Талантливый фотограф, славный человек. У него есть занимательная история, которую вы могли бы использовать.

Перетятько тряс руку режиссёра с энергией и силой здоровяка, у которого, может быть, не жир, а гирями накачанные мышцы.

— Что хотите вам расскажу!

— А я вам уже, кажется, не нужен, — сказал Абадонин, на шаг отступая, и тут же, как будто, растворился в задымлённом пространстве ресторана. Его странное исчезновение мог бы заметить только тот, кто наблюдал за ним неотрывно, а за ним в тот момент наблюдал Фабрицкий, единственный непьющий человек за столом, отмечающим бар-мицву.

Клионер решил обойтись без вступлений.

— У вас есть интересная история о том, что случилось в глухой деревне с человеком по имени Зиновий…

— А вы откуда о нём слыхали? — спросил поражённый Перетятько.

Он не помнил, чтобы в Америке он хоть кому-нибудь упоминал ту поразительную историю. В самом начале эмиграции он чаще всего общался с Заплетиным…, но — нет, и ему не говорил.

— Об этом я слышал от господина, который нас с вами познакомил.

— А он откуда об этом узнал?

Клионер пожал плечами.

— Если мы с вами начнём разбираться…

— Да, в самом деле. Чего разбираться, — опомнился Перетятько. — Вы меня, конечно, извините, но вам-то зачем знать о Зиновии?

— В данный момент я не знаю, зачем. Расскажите историю, будет видно. Может, она мне и не понадобится. А может, пригодится в новом фильме.

«Кинофильм по моей истории! — Воодушевился Перетятько. — Глядишь, заработаю на этом. В кино они платят хорошие бабки. На этом можно разбогатеть». Он хотел было спросить, сколько заплатят за историю, но благоразумно не спросил, побоялся режиссёра оскорбить несвоевременным вопросом. Он охотно открыл рот и, можно сказать, на одном дыхании рассказал нижеследующую историю.

Как-то, в одной из глухих деревушек, куда судьба иногда заносит предприимчивых фотографов из райцентра, кто-то из жителей спросил, а не хочет ли он заснять существо, которое в деревне звали чудищем , которое все боялись увидеть под влиянием суеверия: что, мол, кто посмотрит на то чудище, у того тут же вывалятся зубы. В деревне было несколько беззубых, и их попытались подстрекнуть на то чудище поглядеть, но все они решительно воспротивились. Например, одна беззубая старуха отказ мотивировала тем, что, мол, при взгляде на то чудище человек теряет не только зубы, а тут же все волосы выпадают.

— Вше выпадают, — она прошамкала, — надглазные волошы, подмышками, даже шрам вешь оголяется.

— На кой-те волосы? — ей возражали. — Тобой и с волосами не залюбуешься, а срам твой тем более кому нужен. И в гроб тебе, бабка, давно пора. На хрена тебе волосы в гробу?

Перетятько не верил во всю эту чушь, и он бы ничуть не побоялся сфотографировать что угодно, но он был практичным человеком, который так раскинул мозгами: если из нормальных поселян порой невозможно вытянуть деньги за фотографию их семьи, то за фотку какого-то чудища ему уж точно никто не заплатит. Сделав вид, что он должен обдумать, будет ли он фотографировать чёрт его знает, какое чудище, он стал подробно о нём расспрашивать. Ему рассказали о Зиновии, который несколько лет назад внезапно покинул деревушку и поселился в лесной чаще в наспех сколоченной хибарке. Появлялся он в деревушке редко, лишь закупить хлеба, водки, гвоздей, керосина и всё, пожалуй. А остальные продукты питания ему давала его скотина, включавшая нескольких свиней, пару коз и гарем кур, опекаемых похотливым Султаном, как, в самом деле, звали петуха.