Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

Вскоре несколько мужиков подкараулили Перетятько, когда он возвращался из магазина. Они повтыкали в тело фотографа твёрдые, как камень, кулаки, не забыли прогуляться и по роже. Всю ночь у фотографа был свет, а наутро он покинул посёлок, не забрав даже последнюю зарплату. Хромая, брёл по разбитой дороге, на спине тяжёлый рюкзак. Вскоре его догнал грузовик. Мужик за рулём сделал знак садись . Перетятько поколебался, но осклабленная рожа мужика не отражала плохие намерения.

— Ты докуда? — спросил мужик после того, как грузовик набрал необходимые обороты для преодоления дороги, которая в конкурсе на худшую дорогу могла бы занять достойное место.

— Да в районку, — сказал Перетятько, исподволь присматриваясь к мужику, пытаясь понять, не знакома ли рожа, не из того же ли он посёлка.

«Вроде бы нет», — подумал он, слегка успокаиваясь и отворачиваясь от давно не бритой физиономии.

Чуть позже, когда их страшно встряхнуло, и череп едва не раскололся о низкий железный потолок, он с недовольством взглянул на шофёра. Вместо неприбранного мужика за рулём сидел столичный мужчина, — то есть такой, какие в кино, в дорогом костюме и даже с бабочкой, элегантно протягивают зажигалку к сигарете роскошной женщины. Перетятько немедленно отвернулся, зажмурил глаза, потрогал голову там, где уже выросла шишка, и стал призывать на помощь логику. «Грузовик провалился и подскочил, голова моя врезалась в потолок, произошло сотрясение мозга, от того начались галлюцинации. Так, проверим, кто там сидит. Если мужчина в костюме — плохо, а если мужик»… Он повернул голову влево, чуть-чуть приоткрыл один глаз. На месте шофёра сидел мужик.

— Фу! — облегчённо вздохнул Перетятько.

— Или что надо? — спросил мужик.

— Не, ничего, — сказал Перетятько. — Думаю, видел я вас раньше?

— Может, и видел, — сказал мужик. — А здесь, — перепрыгнул он на другое, — нам лучше в сторонку своротить. Впереди дорога совсем поганая, так мы её лучше обогнём.

С этим он круто повернул на еле заметную тропу между соснами и елями, и покатил по ней неспешно. Ветви царапали по кабине, колёса подскакивали на корнях, упавших ветках, глубоких колдобинах. Перетятько не выдержал, наконец.

— Если застрянешь, не развернуться, — сказал он, выбрав слова осторожно, ибо рискованно критиковать человека, сидящего за рулём, да и с советами лучше не лезть.

— Не боись, мне места известны, я здесь охотился не раз, — успокоил его мужик.

Грузовик выехал на полянку и остановился у ручейка. Здесь поработали бобры, повалившие несколько деревьев и построившие плотину.

— Отлить надо, — сказал мужик. — А тебе, что ли, не надо?

— Я подожду, — сказал Перетятько.

— Вылазь! — приказал мужик.

Перетятько почуял нехорошее. «Что лучше, остаться или вылезти?» — лихорадочно он соображал, пока мужик, оставаясь в кабине, глядел на него тяжёлым взглядом. Взгляд тот странным образом давил, как некая физическая сила, как будто мог предметы передвигать, и Перетятько, в самом деле, ощутил, как тело его медленно отползало к открытой дверце. «Дверцу я, будто, не открывал», — думал он, вытискиваясь из машины. То ли от взгляда мужика, то ли от страха, его охватившего, он не сумел себя сбалансировать, грохнул на землю и там заворочался, как упавший на спину жук. «Вскочить бы, бежать, куда попало», — заметалось в его голове.

Вот здесь бы как следует посмаковать, что с Перетятько случилось дальше. Тут и нависший над ним мужик с тяжёлым железом в кулаке, и крики, и мольбы, и брызги крови… А не лучше ль историю о фотографе закончить без особого насилия, так полюбившегося авторам современной литературы. Давайте закончим историю так: элегантно одетый мужчина с белой бабочкой под подбородком постоял перед еле заметным холмиком только что вскопанной земли, бросил на холмик кусок деревяшки, сел в грузовик, развернулся ловко и поехал назад по узкой тропе.

И если кто-нибудь забредёт на полянку, известную лишь бобрам, и взглядом наткнётся на деревяшку, лежащую на холмике земли, он прочитает на ней слова, аккуратно вырезанные ножом: «Человек, который хотел жить по-своему».

— А вон и Верхолаз, — сказал Жидков, глядя на крепкого блондина, который двигался между столиками, сильно прихрамывая и озираясь. — Мне кажется, он нам подойдёт. В прошлом году я с ним, за компанию, ездил осматривать участок, который он, вроде, хотел купить.

— Ну, и купил? — спросил Басамент.