Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

Жидков, позабыв сказать спасибо, вцепился в нижеследующие строчки:

«Достоуважаемый Макеев! В связи с надвигающейся проблемой, характерной для многих беллетристов, суть которой точнее всего раскрывают слова зайти в тупик , я предлагаю отставить временно „Переписку ДД“ и начать нечто другое.

Как-то, в качестве вашего гостя, мне посчастливилось ознакомиться со списком редких болезней, который, как вы меня уверяли, составили лично вы (что невозможно, впрочем, проверить). Признаюсь, я мало что запомнил, а если быть более откровенным, я из всего вашего списка запомнил только одну болезнь с сокращённым названием „Х.Э.“

Ладно бы просто запомнил, и всё тут. Нет, лезла в голову — кстати, некстати, и чего было больше, право, не знаю. А однажды ночью так возбудила, что пришлось свесить ноги с кровати, сунуть их в шлёпанцы и пойти, стараясь не очень шаркать подошвами, чтобы супруга не проснулась. И вот, добравшись до клавиатуры, я не вернулся в постель до тех пор, пока не озаглавил наш новый труд: „Энциклопедия редких болезней“».

Позже, по капелькам разных мыслей, возникла и первая статья к болезни с названием «Х.Э.» Статья эта, подчёркиваю, сырая, и потому прошу убедительно, пока её нигде не публиковать (тем более, признаюсь по секрету, статья эта может стать рассказом или даже войти в роман, который я иногда пописываю). Попутно: ценя ваши таланты, хотелось бы их употребить на дальнейшее развитие статьи. Возможно, вы, как петух востроглазый, глянете на ниже следующее сочинение, так по-особому выгнув голову, и с такими мудрыми комментариями, что Ай да Макеев! воскликнет Жидков. Итак, вот эта статья:

«Марк ходил мыться в душ общежития, когда на всех четырёх этажах была тихая пустота — студенты уезжали на занятия, уборщицы в тот день не прибирались, а рослая угрюмая комендантша не болталась по коридорам, а тихо постанывала в кабинете в компании какого-нибудь мужика, который к общежитию не имел ни малейшего отношения. Кроме того, что душ без свидетелей помогал скрывать особенность организма, внешне выражающуюся на теле, Марк сочетал водные процедуры с утолением того голода, от которого никто не умирает, даже если он длится годами, но который хочется утолять, и по возможности почаще.

Как-то после такого душа Марк немного усталой походкой воротился в свою комнату, в которой по всем его расчётам никто не должен был находиться, сбросил халат и услышал щелчок, который способны издавать только затворы фотокамер. Тут же ещё один щелчок, и из-за шкафа, ухмыляясь, вышел Семён, сосед по комнате. Ухмылка соседа была сложнее, чем если бы он сфотографировал только голое тело соседа — ему повезло поймать момент, оказавшийся лучше ожидаемого, и он немедленно стал обдумывать, как обратить обычную шутку в дополнение к мизерной стипендии.

Вот тут-то и кстати на свет вытащить деликатную особенность организма, внешне выражающуюся на теле, которая, если её умолчать, не позволит раскрыть характер героя в желанной критикам полноте. (А критикам что главное в произведении? Язык? Философская глубина? Поэтичность? Новаторство? Оригинальность? Да нет, для них всё это второстепенно. Для критиков главное — характер ). Эта особенность в том заключалась, что Марк родился и дальше жил с не прекращавшейся эрекцией. То есть эрекция, похоже, отчего-то возникла в утробе матери, потом должна была прекратиться, но что-то в организме не совпало, не хватило какого-то вещества, либо, напротив, возник излишек (потом некоторые врачи склонялись к последнему, к излишку мужского гормона тестостерона) , и с тех пор эрекция не прекращалась.

Врачи с теорией тестостерона его советовали уменьшить, но как уменьшить, точно не знали, и выписывали рецепты на дефицитные лекарства, которые можно было купить только за очень большие доллары и только в аптеках далёкой Америки. Другие врачи, более честные, и не пытались что-то прописывать, а только плечами пожимали, либо разводили руки в сторону. А один, умудрённый сложной жизнью, попросил малолетнего пациента застегнуть ширинку и отлучиться в переполненный больными коридор, отослал медсестру за какой-то чушью, и, оставшись с мамой наедине, посоветовал ей не суетиться, поскольку и он и другие мужчины, поверьте, голубушка, — все мужчины мечтали бы иметь подобную проблему.

Мама, если тоже откровенно, странную особенность сыночка тоже не считала недостатком, но она, тем не менее, вместе с сыном была вынуждена переживать такие раздражительные неудобства, как неохоту бывать на пляжах и, конечно, в общественных душах, а также ходить в спортивные секции заниматься многими видами спорта, — настолько многими, что сынок вообще не занимался никакими. Всё, чем она могла сыну помочь, — она ему шила пояски, хлопчатобумажные, широкие, которые удобно и без раздражения помогали скрывать от окружающих то, что естественно для мужчин, но что афишировать не прилично. Как Марк не пытался утаить состояние вечной своей эрекции, её иногда подмечали с усмешкой, вожделением или завистью, но кому в голову приходило, что эта эрекция — бесконечна.