Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

Всего минут сорок езды до столицы и расписание электричек с разрывами в десять, пятнадцать минут, — эти преимущества Воронка перед многими другими поселениями, которыми Россия так богата, что часто не могла их прокормить, — все эти с виду скромные преимущества позволяли воронам при желании всё налаживать и обретать попрестиженее, поглянцевитей: безопасные роды, детское питание, спецшколу, учителя фортепиано (из тех консерваторских строгих дамочек, которые могут хлестнуть по пальцам нотным сборником для фортепиано, если тронешь не ту клавишу), факультет восточных языков, женитьбу на москвичке, буженину, сервелат, «Спартак» в «Большом» и «Спартак» против «Динамо», пиво в баре, с красными раками, врачей из спецклиник, и, постаравшись, — могилу аж на Ваганьковском кладбище. Иначе, вороны при желании могли позволить себе почти то же, что позволяли себе москвичи, эти известные счастливчики. Пользуясь благами москвичей, воронам в то же время удавалось их кое в чём даже переплёвывать: жизнь вне столичной суеты, не конкурируешь с приезжими за хороший кусок мяса, экологичней, спокойней, сонливее.

Итак, в одно летнее утро я, ваш покорный слуга, сидел на скамейке в тенистой аллее неподалёку от платформы, вдыхал чистый июльский воздух а тем временем мимо меня проходил мужчина с рыжим портфелем. Я безмятежно лизал мороженое и листал свежий журнал, но тут-то вот это и случилось: крупная капля будто из облака, а на самом деле из чёрных перьев облепила мне кончик носа и без малейшего промедления начала стекать на губу. Последствиями этого же происшествия испорчены были также мороженое и раскрытая часть журнала. У меня, с омерзением засуетившегося, как назло, ничего не оказалось, чем можно стереть вороний помёт. И я решил вырвать одну страницу из библиотечного журнала. Но тут проходивший обернулся и весело вызвался помочь. Я благодарно ему сдался, он тщательно вычистил всё испачканное с помощью собственного платка, уронил платок в урну и удалился.

— Это был я! — воскликнул Заплетин.

— Кто же ещё, — отвечал Иофилов и продолжал повествование. — После этого происшествия мне расхотелось читать журнал, и так как в посёлке Воронок мне больше нечего было делать, я тоже отправился к платформе, время от времени озирая кроны надвигающихся деревьев и наблюдая вашу спину. Попутно я стал о вас фантазировать… Поправлюсь, — усмехнулся Иофилов, — слово фантазия здесь не годится, так как фантазии мои всегда совпадают с реальными фактами. Этот ворон, я сочинял, проживал в доме вдоль главной аллеи. Дом был так близко от платформы, что он иногда просыпался ночью от шума пробегающих электричек. К этому шуму он был не в претензии; напротив, проснувшись, он с волнением представлял себе дальнюю дорогу самолётом или океанским пароходом. Ему тридцать лет. Его звали Павлом. По профессии музыкант. Сегодня он проснулся с неприятным ощущением, что ему ничего не хотелось делать. Сначала он день скоротать попытался, оставаясь как можно дольше в постели. Но скоро от чтения на спине, на животе и опять на спине у него заломило голову. Он оделся, что-то там съел, подхватил свой рыжий портфель с журналом «Иностранная литература» и отправился на платформу (вот вам ещё одно преимущество проживания в Воронке: не зная, что именно вам хочется, вы отправляетесь в столицу, и там что-нибудь да случается). Пока вы шагали к электричке, я разглядел на небе облачко, и в облачке том я увидел нож.

— Какой такой нож? — спросил Заплетин.

— Позже поймёте, — сказал Иофилов. — А пока позвольте мне продолжать. Итак, по дороге вы размышляли, с кем бы вам встретиться в Москве, с каким бы незанятым приятелем, да отправиться с ним в излюбленный бар, где подают пиво с раками. А вот позвоню-ка я Колтуну, — пришла вам в голову вялая мысль. Вашим приятелем Колтуном и завершалось большинство ваших бесцельных поездок в Москву. Казалось, в любое время суток Колтун был в готовой невесомости, и от дыхания в телефон — взмывал в воздух, куда угодно, лишь бы там подавали пиво.

Электричка оказалась переполненной; нам повезло в неё как-то втиснуться, а кое-кому на той же платформе пришлось дожидаться другого поезда. Мне, кстати, не нравятся все слова, в которых есть понятие везения . И везение и невезение так же обманчивы и ненадёжны, как, скажем, обманчив кивок девушки, с которой вы только познакомились на аллее парка культуры и отдыха, и которую вы как бы уговорили встретиться с вами завтрашним вечером. Если вникнуть в эти понятия, как часто то, что считалось везением, в результате оборачивалось невезением, и, соответственно, наоборот.