Лана Барсукова - Счастье ходит босиком

Озабоченный, он не замечал прищуренных глаз, неотрывно следящих за ним.

Мужчина в серой кепке шел по пятам, то заходя сбоку, то отставая, то обгоняя, чтобы, оглянувшись, рассмотреть лицо Петра. При этом он едва ли не поскуливал от восторга, энергично потирал руки и вообще был в крайне радостном возбуждении. Его живое лицо светилось восторгом охотника, который мелкой дробью убил медведя. Восторгом, граничащим с изумлением. Он достал телефон и тихо, шепотом заговорщика произнес:

– Привет! Это я! Нашел! Точное попадание!

На том конце громко откашлялись и поинтересовались:

– Кого?

– Говори тише! Спугнешь, я еще не вступал с ним в контакт.

– С кем?

– Дурак?

– Кто?

– Ты!

Мужчина в серой кепке сунул телефон в карман, сделал три глубоких вдоха-выдоха и побежал по следу Петра Козлова с азартом гончей. Догнав его, он перегородил ему дорогу и лаконично предложил:

– Мужчина, мне надо с вами поговорить. Сейчас я покажу свои документы.

И полез во внутренний карман.

Петр побледнел. Он сразу вспомнил политический анекдот, который недавно рассказал на работе. С его-то везучестью делать этого, конечно, не стоило… И кто его за язык тянул? Ладно бы про Сталина или Ленина, так ведь про… про самого… Господи, где мозги были? Бежать?

Но мужчина в кепке, похоже, умел читать мысли на расстоянии. Он аккуратно, но сильно сжал рукав Петиного плаща. Другой рукой он достал из кармана корочку красного цвета. «Ксива», – почему-то догадался Петя. Это пришла на помощь генетическая память предков, прошедших тюрьмы и зоны своей суровой родины. От страха у Пети вспотела спина, мерзкие мурашки начали расползаться по всему телу. «От таких не убежать, их там тренируют, небось догонят при надобности». Где «там», Петя уже не сомневался. Он думал только о том, кто ему станет писать письма на зону, раз мамы больше нет.

Видимо, он побледнел. Мужчина отреагировал странно:

– Какая бледность! И мелко-мелко дрожат губы! Отчаяние плещется в глазах! Вот-вот заплачет! Какой затравленный вид! О-о-ох, это выше моих сил, я не перенесу такой удачи, пожалейте мое больное сердце!

Пете стало еще хуже. Человек из органов – это, конечно, страшно, но сумасшедший, маньяк – это тоже, знаете ли, не подарок. А если это маньяк из органов? Даже если там такой один-единственный, то попасться он должен именно Пете с его-то везучестью… У Пети скрутило живот какой-то мертвой петлей, он испугался, что упадет в обморок. И испугался не напрасно.

Мужчина в серой кепке заботливо подхватил его под мышки и истошно закричал:

– Такси! Такси!

«А где же черный воронок?» – успел подумать Петя перед тем, как сознание трусливо покинуло его.

Он не слышал галдежа «Человеку плохо!» и не смог оценить, насколько добры люди к тем, кто разрывает пелену повседневности и устраивает небольшие уличные спектакли. «Отойдите, ему воздух нужен», – тут же взял инициативу в свои руки бойкий самовыдвиженец, хотя воздуху было навалом, все слои атмосферы нежно голубели над головой Пети, простираясь до самой стратосферы. А он простирался на грязном асфальте.

Кончилось все тем, что за дополнительную плату шофер-азиат взвалил, как куль, Петино тело и погрузил его в машину, на дверцах которой была помещена реклама зоомагазина «Зверский аппетит». Рядом с Петей, точнее, с его телом сел мужчина в серой кепке, и они отчалили, опередив «Скорую» на какие-то пять минут.

– «Мосфильм»! – властно скомандовал похититель.

– Какой такой мосифилм? – резонно поинтересовался водитель.

– Единственный! – с пафосом ответил пассажир, но потом смилостивился: – Мосфильмовская улица, дом номер, естественно, один.

Шофер прильнул к навигатору и доверительно сообщил:

– Мосифилевска улиса.

Но система растерялась.

– Нигиде такой нет, – подытожил шофер.

– Прямо езжай, скажу, когда повернуть, – вздохнул мужчин в кепке и заботливо погладил Петю по плечу.

Петя очнулся, но не показал вида. Слыша адрес назначения, он, несмотря на панику, восторженно удивился: «Ничего себе, какие подвалы у Лубянки! Через весь город до Мосфильмовской тянутся!»

Между тем мужчина непрестанно звонил кому-то.

– Коля, ты не ушел еще? И не уходи! Ставь свет, я такого кадра везу…

– Лена? Не ушла? Не вздумай уйти! Готовь площадку…

– Вася, не уходи! Что значит «уже ушел»?! Так вернись! Ты себе не представляешь, какого типа я нашел…

Что характерно, он ни с кем не прощался, просто прерывал разговор, который проходил у него исключительно в манере вопрошания и восклицания.