Тоомас Винт - Остановка в городе - Рассказы и повесть

Оскар встал с кровати и надел тапки; пошел в другую комнату и отдернул с окна шторы: асфальт блестел, и люди спешили на работу. В доме напротив был магазин. Женщина с хозяйственной сумкой в руке вошла в магазин, на ней был розовый дождевик. У Лиз такой же розовый дождевик, подумал Оскар, скоро она отправится на работу и тогда пройдет мимо его окна. Оскар принес стул, уселся на него, и ему вспомнилось, что несколько дней тому назад Лиз стирала белье. Он стоял за шторой и смотрел, как Лиз развешивает белье: она наклоняется, берет из таза полотенце, встряхивает его, встает на цыпочки, вешает полотенце на веревку и зажимает прищепками. Затем снова наклоняется, короткое платье задирается, и Оскар видит ее белые незагорелые ноги, а повыше, на ляжке, коричневое пятно. Я знаю, что у Лиз там родимое пятно, подумал Оскар, эта мысль приятно взволновала его, и он смотрел до тех пор, пока в тазу не осталось белья и Лиз не вернулась в дом. Потом Оскар ждал до вечера, еще не успело стемнеть, когда пришла Лиз и стала снимать белье. Жаль, что у нее сегодня стирка, вздохнул Оскар, она, вероятно, очень устала, а если б она не устала, то я позвал бы ее погулять. И Оскар решил, что на следующий день он обязательно позовет ее гулять, но тут зарядили дожди. И никто гулять не ходил.

Гулять она, конечно, не пойдет, скажет, что идет дождь, а вот в кино — почему бы ей не пойти в кино? Я попрошу, чтобы она пошла сегодня со мной в кино, решил Оскар. Он вскочил и стал поспешно одеваться. Конечно же, она пойдет! Подожду в коридоре, сделаю вид, будто собираюсь на работу, и, когда она появится, спрошу, что она делает вечером и не хочет ли пойти в кино, и, конечно же, она не откажется — что она может иметь против того, чтобы пойти в кино?

Действительно, что она может иметь против того, чтобы пойти в кино, думал Оскар, стоя в коридоре и поджидая, когда под ногами Лиз заскрипят ступеньки. Он подумал, что будет глупо, если Лиз поймет, что он ее ждет, хорошо, если б они столкнулись в коридоре случайно и он, как бы между прочим, пригласил Лиз в кино.

Он услышал, как заскрипела лестница, и с грохотом захлопнул дверь. Но это оказалась не Лиз, а старуха Эндре. Оскар мешкал у двери.

— Дождливая погода, — сообщила старуха Эндре.

Появилась Лиз. На ней был розовый дождевик.

— Теперь семь недель подряд будет лить, — сказала старуха Эндре.

— Здравствуй, Лиз, — сказал Оскар и запер дверь.

— Здравствуй, — ответила Лиз и остановилась.

— На работу? — спросил Оскар.

Лиз удивленно посмотрела на него, и Оскар подумал, что, вероятно, она не расслышала.

— На работу идешь? — повторил он громким голосом.

— Конечно, — ответила Лиз.

— Теперь семь недель подряд будет лить, — еще раз сказала старуха Эндре и скрестила на животе руки.

— Я тоже иду на работу, — соврал Оскар. — Могли бы пойти вместе.

— Если в день семи братьев льет дождь, то будет лить семь недель подряд, — поучительно произнесла старуха Эндре и поглядела им вслед; когда они вышли на улицу, Оскар заметил, что забыл надеть шляпу, он поднял воротник, и они молча зашагали. Надо бы о чем-то заговорить, подумал Оскар, я должен заговорить, но только не о кино, а о чем-то другом, потому что сразу говорить о кино не годится, однако он продолжал идти молча. Лиз несколько раз с любопытством взглянула на него, и Оскару стало стыдно, что он не знает, о чем говорить, ему показалось, будто он пустая коробка из-под обуви, которую Лиз несет под мышкой, выжидая подходящий момент, чтобы бросить ее и затем подтолкнуть ногой.

— Здесь мне сворачивать, — сказала Лиз.

Оскар оторопел и остановился посреди дороги. Лиз мило улыбнулась:

— До свидания, Оскар.

— Подожди! — воскликнул он.

Лиз остановилась.

— Пойдем сегодня в кино, — запинаясь, пробормотал Оскар.

— А что идет? — поинтересовалась Лиз.

Оскар не знал, что, и молчал, Лиз вдруг покраснела и опустила глаза. Оскар почувствовал, как ему сдавило горло.

— Пойдешь? — спросил он, вновь набравшись смелости.

— Пойду, — тихо ответила Лиз. — А теперь мне надо бежать, а то еще на работу опоздаю.

— Я зайду за тобой после работы, — сказал Оскар. Лиз кивнула и торопливо пошла. — До свидания, Лиз! — крикнул Оскар ей вслед.

Внезапно дождь прекратился. Снова расцвела черемуха, от ее дурманящего запаха закружилась голова и словно пустилась в пляс: вначале нерешительно, будто стыдясь своей неумелости, а затем все стремительнее, и вскоре вся улица завертелась в танце. Охапки белых цветов перемешались с нежной зеленью листьев; птицы уселись в ряд на телефонных проводах и начали свой веселый концерт. Оскар перепрыгивал через лужи, точно оглушенный, он потянул на себя входную дверь и чуть было не налетел на старуху Эндре. «Ослеп, что ли!» — рассердилась старуха, повернулась и, став у двери в кладовку, снова скрестила на животе руки. Оскар нырнул в комнату.