Тоомас Винт - Остановка в городе - Рассказы и повесть

— Если ты сейчас же не прекратишь, я уйду, — пригрозил муж.

Женщина не хотела, чтобы муж уходил, и замолчала; прислушалась, как капает вода в алюминиевый таз, а затем спросила мужа, куда бы он пошел.

Муж ответил, что у него-то уж найдется куда пойти, и повернулся лицом к стене. На глаза у женщины навернулись слезы, ей вдруг вспомнился тот славный день, когда они поженились, и она подумала, что с тех пор прошло очень много времени.

— Послушай, ты сказала, что кто-то бросил в окно напильник! — начал муж. — Но кому и для чего понадобилось бросать в наше окно напильник?

— Не знаю, — ответила женщина.

На дворе стояла дождливая осенняя ночь. Женщина услышала, как кто-то пробежал мимо окна. Когда все стихло, она с легкой дрожью в голосе сказала:

— Знаешь, я ужасно боюсь… подумать только, просыпаешься ночью и видишь, что в окно лезет вор. Или вообще не просыпаешься. Он может ограбить нас и убить…

— Не понимаю, почему тебе в голову лезут такие дурацкие мысли, — сказал муж сонным голосом.

— Я соврала, — тихо произнесла женщина, — когда сказала, что нашла напильник на полу… это было не так… Прихожу я с работы и вижу — какой-то мужчина стоит на кухонном окне и норовит открыть задвижку. Как только увидел меня, побежал и выронил напильник. Скажи, что было бы, приди я домой попозже?

Муж ничего не ответил.

Женщина стала раздеваться и вдруг заметила, что от лампы с зеленым абажуром на стену ложится причудливая тень. Женщина повесила платье на стул и задумалась. Тень что-то напоминала ей, но что именно — она никак не могла вспомнить. И тем не менее она знала, что видела нечто подобное, а когда стала гасить лампу, то вспомнила: они стояли с отцом на высоком глинте и смотрели на синеющее внизу море. Глинт отбрасывал на воду точно такую же тень; и еще она вспомнила, что с этого самого откоса сбросили человека. Детям об этом не говорили, но она тайком подслушала, как мать рассказывала какой-то своей знакомой, что сбросили женщину…

— Послушай, а ты запер дверь? — спросила она мужа.

Муж спал.

Женщина с бьющимся сердцем вышла в прихожую, нажала на ручку двери, дверь подалась, но до конца не открылась — кто-то придерживал ее снаружи. Женщина закричала… Затем сообразила, что дверь на цепочке и потому открыться до конца не может. Она заперла дверь, проверила, все ли окна закрыты на задвижки, но тем не менее не могла освободиться от охватившей ее тревоги.

Муж спал на покрывале, заняв почти всю кровать, женщина укрыла его одеялом и пристроилась рядом. Затем снова встала и проверила, закрыта ли форточка на кухне. Но уснуть не могла, ей все время мерещилось, как кто-то трогает ручку двери, как ковыряется отмычкой в замочной скважине, как дверь бесшумно открывается и этот «кто-то» прокрадывается в комнату. Как забирает их вещи. Как склоняется над их кроватью — внезапно женщина почувствовала у своего лица чье-то чужое дыхание — как достает из кармана острую бритву… и что будет тогда? Женщина удивленно приподнимается — что будет тогда?

За воскресеньем последовал пасмурный дождливый понедельник. Можно было ждать шторма, над домами кружили чайки, они без конца пронзительно кричали и с голодным видом озирали грязные улицы и площадь. Оскар отдернул штору и увидел чаек. Увидел грязный двор и Лиз, она шла к колодцу, калоши ее увязали. Внезапно она выдернула ногу из калоши, запачкала чулок и осталась стоять на одной ноге как журавль. Возле колодца была платформа из цемента. Лиз ступила на нее, отряхнула ноги, повесила ведро на крюк и принялась качать. Вода с шумом полилась в ведро. Когда ведро наполнилось, Лиз пошла через грязный двор обратно, Оскар провожал ее взглядом, пока она не исчезла за углом дома, и тогда остались одни чайки.

Она меня не заметила, жаль, что не заметила, а то бы я ей кивнул, подумал Оскар, у меня сегодня свободный день и я могу спать сколько влезет, обидно, что погода такая отвратительная, дождь; самое правильное, наверное, спать дальше.

А может, не стоит спать? Оскар кинул взгляд на постель: ночью он ворочался, и простыни были скомканы. Он положил одеяло и простыни на стул и принялся разглядывать матрас, усыпанный крошками табака: синие полосы, серые полосы, и какие-то желтовато-коричневые пятна; он стряхнул табачные крошки, снова постелил простыни и одеяло, взбил подушку, закурил и лег на спину. Но сон не шел.

Сон не шел, и дым плыл к потолку, чтобы потом призрачным облаком парить посреди комнаты. Сегодня у меня свободный день, но спать мне не хочется, подумал Оскар, Лиз славная девушка, вдруг она постучится в дверь, и я крикну, заходи, Лиз, она откроет дверь и скажет: здравствуй, Оскар, как живешь? Но Лиз не придет. Она могла бы прийти, но она не знает, что я ее жду, и к тому же ей сегодня надо на работу, жаль, что Лиз сегодня надо на работу.