Ганс Фаллада - Крестьяне, бонзы и бомбы

— Невероятно!

— Возможно, даже два снимка!

— И я об этом ничего не знаю?! — возмущается Штуфф.

— Погоди-ка! — вмешивается в разговор Калюббе. — Он прав. И как я забыл об этом! Там же был парень из газеты, хотел заснять аукцион. Потом я опять встретил его, он стоял за деревом, на шоссе в Хазельхорст, где поджигали солому. И еще раз видел его, когда мы прорывались через костер. Какой-то крестьянин, с черной бородой, вышиб у него аппарат.

— Этот парень, — вставил Георг Хеннинг, — этот молодой человек — сотрудник вашей газеты, господин Штуфф, и фамилия его Тредуп.

Штуфф оторопело перевел взгляд с Хеннинга на Калюббе. Тот утвердительно кивнул. Штуфф опустил голову, сунул руку в карман и побренчал связкой ключей. Потом огляделся и начал играть цепочкой от часов.

Все трое помолчали.

— Вот что, господа, — прервал молчание Штуфф. — Не знаю, чем вы занимаетесь, господин Хеннинг, да и не желаю знать… Во всяком случае, мне тоже кое-что известно. Значит, это было в тот день, когда конфисковали волов. Вечером ко мне является Тредуп, очень взволнованный, и говорит, что хочет написать репортаж. На полколонки. В итоге получилось на две. Дело еще в том, что Тредуп у нас не получает твердого жалованья, ему платят проценты с объявлений и — по пять пфеннигов за строчку, если чего сам сочинит.

Я ему говорю: «Тредуп, написали вы хорошо, но статья не пойдет. Знаю, что вам живется не сладко, что у вас жена, дети, но статью эту у вас не приму. Я лучше собственноручно брошу ее в печку. То, что случилось, касается крестьян, касается окружного правления, а городу Альтхольму и читателям альтхольмской „Хроники“ на это дело совершенно наплевать».

— Ну, а Тредуп? Вскипел?

— Нет, нисколько. Он сказал лишь, что всякий раз, стоит ему написать что-нибудь дельное, я этого не принимаю. И ушел. С того дня со мной не разговаривает, ни строчки не пишет и не помогает мне в работе.

— А он говорил, что сфотографировал волов? — спросил Хеннинг.

— В том-то и дело, что нет. Ни слова.

— Значит, что-то задумал.

— Или снимки не получились…

— Почему же он умолчал об этом? В тот вечер он вряд ли успел проявить пленку.

— Завтра выездной суд, — сказал Хеннинг. — До того, как он начнется, нам надо знать, есть фотоснимки или нет. Поезд отходит в полдесятого. Вы, Калюббе, как авангард, явитесь до отхода и получите все необходимое для ваших свидетельских показаний. Вы, Штуфф, сейчас тоже отправляйтесь, встретимся с вами на углу Штольперштрассе и Буршта. Тредуп живет на Штольперштрассе, 72. Подойдем туда в полпервого. Разбудим. Спросонья легче будет заморочить ему голову.

— Да вы настоящий полководец!.. Фронтовик, полагаю?

— Захватил лишь последние полгода. Был слишком молод. Но потом наверстал: Прибалтика, Рур, Верхняя Силезия, всюду, где было жарко.

— Это сразу видать. Ну, до скорого.

Туалет наконец опустел.

Ночью, после двенадцати, фонари на Штольперштрассе еле горят. Двое, встретившись в условленном месте, молча двинулись дальше.

Через некоторое время Штуфф спросил: — А куда делся вол Тиля?

— Поймали и зарезали.

— Понятно. Прятать в хлеву рискованно.

— Еще бы. Предатели всегда найдутся.

Помолчав, Штуфф сказал: — На фронте я пробыл всего шесть месяцев. Остальные четыре года торчал в тылу. Но я не увиливал, нисколечко. Все из-за моей специальности: я — наборщик. А наборщиков не хватало.

— Лучше всего было в Прибалтике, — сказал задумчиво Хеннинг. — Боже мой, до чего здорово быть хозяином в чужой стране! Ни с какими гражданскими не надо считаться. А девочки!

— Бросьте! В таких делах — и бабы!

— Сейчас я коммивояжер одной берлинской фирмы, — спокойно продолжал Хеннинг. — Доильные аппараты и центрифуги. Ни одной женщине неизвестно, где я.

— Не пьете?

— Никогда не напиваюсь.

— Тогда еще ничего.

— Не знаю, какой у вас план действий, — начал Хеннинг после паузы. — Я вот запасся настоящими документами: удостоверение инспектора уголовного розыска и жетон. — Отвернув лацкан летнего пальто, он показал жетон уголовной полиции.

— Нет, не пойдет. Тредуп, вероятно, знает в лицо всех наших сыщиков. И если сорвется, скандал будет колоссальный. Прибережем этот вариант на будущее. Думаю, обойдется деньгами.

— Как вам угодно, камрад, — сказал Хеннинг и притронулся к шляпе.

Штуффу это понравилось. Он прибавил шагу и стал поглядывать на двухэтажные домишки.

— На следующем углу, во дворе, — пояснил Хеннинг. — Только перелезть через ворота.