Эмма Скотт - Не дай мне упасть

– Эй, я в той же лодке.

Она взяла меня под локоть.

– О, слава богу. Ты моя.

За ужином мы не расставались, и Таня рассказала мне все о работе в студии Чихули в Сиэтле.

– Это невероятно, – говорила она, не отрываясь от супа с моллюсками. – Я каждое утро просыпаюсь с мыслью: «Черт возьми, теперь это моя жизнь». В немалой степени благодаря Джоне. – Она наклонилась ко мне, понизив голос: – Честно признаться, мне неловко так говорить, но завтра без него будет трудно. Зияющую дыру в моей жизни… легче игнорировать в Сиэтле. Но здесь, в окружении его старых друзей… – Ее темные глаза оценивающе оглядели каждого гостя. – Я даже представить себе не могу, как это тяжело для Оскара и Дены.

Мой взгляд упал на счастливую пару в конце длинного стола. Слева от Оскара сидел Тео. Он очень красиво смотрелся в брюках и рубашке, без галстука, с закатанными до локтей рукавами, ниже которых по запястьям струились темные татуировки.

– А как ты поживаешь? – мягко спросила Таня. – Я слышала, ты уехала из Вегаса?

Вероятно, она была слишком занята новой работой, чтобы знать о моей ситуации, и часть меня хотела улыбнуться и перевести разговор на что-то другое. Но согласно моему личному плану восстановления мне следовало быть настолько честной, насколько это возможно.

Со всеми.

– Да, я переехала. Не выдержала. Сейчас живу в Новом Орлеане. – Я помешала суп. – Это отредактированная версия произошедшего. А по версии «Черной чумы» я сбежала из города, никому не сказав, куда направляюсь, и последние полгода провела в Новом Орлеане, каждый день напиваясь до чертиков.

Брови Тани взлетели вверх, но затем она кивнула.

– Ладно.

– Тео нашел меня, бросил все, чтобы помочь протрезветь. И смею заверить, что для него это не был какой-то чертов пикник. А теперь я здесь, вся разодетая для свадьбы, а не мертвая где-нибудь в канаве.

– Я рада, что ты здесь. – Таня взглянула на Тео. – Он настоящий герой, этот парень.

– С чего ты это решила?

Она зачерпнула ложкой суп и приложила салфетку ко рту.

– Ты же знаешь, что я была помощницей Джоны в горячей мастерской. «Карнеги-Меллон» платил мне за эту работу. Но для инсталляции такого размера, как планировал Джона… Я не верила, что два человека смогут завершить ее вовремя. Я не могла проводить там каждую минуту – у меня были занятия в университете. И тут вмешался Тео. Он никогда раньше не работал со стеклом. Мы с Джоной показали основы, и у него будто сработал выключатель. Щелк. Работа должна быть сделана, и он ее сделает. Он все поставил на это. Пошел ва-банк. И когда инсталляция была закончена, только я получила все лавры как помощница. Я пыталась уговорить Тео вписать свое имя в документы для шоу в Wyhn. И Джона пытался. Черт возьми, он собирался сделать это без разрешения Тео. Но тот, минуя нас, пошел к Эме Такамуре и сказал, что его имя не должно появляться рядом с инсталляцией.

– И зачем ему это?

Таня пожала плечами.

– Такой уж он человек. Поэтому меня нисколько не удивляет, что он бросил все и полетел к тебе, когда ты в этом нуждалась. Он всегда так поступает. Если есть работа, которую нужно закончить, он ее выполнит.

Я кивнула, думая о том, что Тео будет шафером у Оскара.

«Джона должен был быть им».

Таня замолчала. Я видела, как ее челюсти двигались, а глаза не отрывались от стакана с водой перед ней. Я накрыла ее руку своей.

– Эй.

Она улыбнулась, не глядя на меня.

– Господи, как же я по нему скучаю.

– Я знаю. – В этих словах содержалась глубочайшая, жесточайшая правда для всех присутствующих в этой комнате.

«Я скучаю по тебе, Джона. Мы все скучаем по тебе».

Легко было представить, что я страдаю больше всех. Поверить, что основная часть боли досталась мне, чтобы подавиться этим огромным куском, в то время как все остальные жевали свои крохи. Но каждый, кто знал Джону, испытывал боль и так же, как и я, не мог ее проглотить.

Все инстинкты вопили, что пора сменить тему, прежде чем снова начну плакать, но вместо этого я сжала пальцы Тани.

– Джона не смог бы закончить монтаж, если бы не ты. Я точно знаю, что он считал тебя одной из своих лучших подруг. Он чертовски любил тебя. Вот почему ты так скучаешь по нему.

– Спасибо, Кейс, – улыбнулась Таня и вытерла слезу. – Я знаю, что так и было, но приятно, когда это говорит кто-то другой.

На следующее утро мы в составе кортежа двигались в клуб «Сентенниал», расположенный в двадцати минутах езды от Олбани. Он представлял собой величественное поместье восемнадцатого века с пронзавшими красную крышу многочисленными мезонинами. Раскинувшийся на огромном поле, он напоминал остров, плывущий по гладкому зеленому морю.