Джейми Макгвайр - Весь этот свет

– Тебе есть из чего выбрать. Сохранить верность своей мамочке или сбежать с парнем, который скоро уедет. Для любого нормального человека исход очевиден. Я тебе не верю. – Я со вздохом встала, но Тэсс схватила меня за руку. – Я приходила вечером в пятницу. Тебя не было дома. Мэвис сказала, ты уехала на его игру. Ты совсем забросила работу.

Я отдернула руку.

– Мне позволено иногда брать выходной. Я работаю семь дней в неделю на протяжении последних двух лет, Тэсс.

– Ну да. Итак… Как прошла игра? Ты повеселилась?

– Не так, как надеялась.

Тэсс посмотрела на меня, прищурившись.

– А что пошло не так?

Ветер снаружи бился в окна, занавески слегка покачивались от этого напора.

Я не ответила, и Тэсс пришла к собственным выводам.

– Он тебя обидел?

– Эллиотт? Нет, он скорее руку себе отрежет, чем расстроит меня. Он даже на вечеринки без меня не ходит. Ради меня он выступил против собственного тренера. Он меня любит, Тэсс. Иногда мне кажется, что он любит меня больше собственной жизни.

Щеки Тэсс порозовели.

– А что сделал этот тренер?

– Ничего. – Я вздохнула. – Он ничего не сделал. Это сложно объяснить.

Она прищурилась.

– Это те девчонки, которые тебя достают. Они тебе докучали? Опять эта Пресли, да? Об этом говорила Алтея? Я слышала, как она рассказывала твоей мамочке, что эти девицы явились и угрожали тебе. Мэвис сказала, они приходили накануне.

С каждой секундой Тэсс все больше распалялась.

– Татум неравнодушна к Эллиотту, поэтому Пресли вредничает больше обычного, только и всего.

– Ну, по крайней мере, когда ты его бросишь, они от тебя отстанут.

– Я не собираюсь его бросать, и они вряд ли отстанут.

– Думаешь?

Я дернула плечом.

– Не знаю, почему они вдруг должны оставить меня в покое. Они доставали меня годами, и им это нравится, особенно Пресли. Они разбили фары автомобиля Мэдисон, пытались сделать так, чтобы мы провели ночь в Юконе. – Тэсс нахмурилась и сделала еще глоток шоколада. – Но это нестрашно: через несколько месяцев все они уедут учиться кто куда.

– Кстати говоря, – сказала Тэсс, придвигая ко мне стопку писем. – Алтея просила передать это тебе.

Я просмотрела конверты. Все письма пришли из разных университетов, находящихся в разных штатах. С вероятностью 99,99 процента я не могла себе позволить обучение ни в одном из них. В некоторых конвертах лежали анкеты, в других – просто брошюры, восхваляющие то или иное учебное заведение. Все кампусы на фотографиях выглядели чудесно: снимки были сделаны летом, когда вокруг студенческих общежитий зеленела трава, а в небе ярко светило солнце. У меня защемило сердце. Все эти места так бесконечно далеки от меня, мне до них как до луны.

Интересно, заметят ли наблюдатели Эллиотта? Какой университет он в итоге выберет? Как далеко уедет от Дубового ручья? Станет ли он первокурсником в одном из этих университетов, будет ли бродить по этим зеленым лужайкам? Какая девушка будет кричать ему с трибуны и поддерживать его? На глаза навернулись слезы, и я поскорее их утерла.

– Чем быстрее ты дашь ему от ворот поворот, тем легче вам обоим будет.

Я подняла глаза на Тэсс.

– Тебе пора. У меня большое домашнее задание, а потом нужно будет заняться работой по дому.

Тэсс кивнула, соскользнула с табурета и ушла.

Я открыла учебник по геометрии, достала вложенную в него тетрадь. В классе я сделала только половину требуемых заданий, потому что все мысли были лишь об одном: сколько еще я смогу обманывать себя и делать вид, что Эллиотт не уедет? Я подпустила его слишком близко, тем самым подвергнув опасности. Теперь он стал изгоем в школе. Когда придет время, мне придется его отпустить.

Страница за страницей, задачка за задачкой. Я закончила задание, когда солнце уже село, и наступил вечер. По ночам в гостинице становилось шумно. Поскрипывали стены, в трубах гудела вода, урчал холодильник. Зимой ветер порой дул так сильно, что входная дверь качалась, постукивая о косяк.

Холодильник щелкнул, и гудение прекратилось. Стало на удивление тихо. Открылась и снова закрылась задняя дверь, в коридоре раздались шаги: они то приближались, то удалялись, словно вошедший ходил по кругу.

– Мамочка? – позвала я. Она не ответила. – Печка плохо работает. Хочешь, я позвоню мастеру?

Из-за угла вышел Дюк, потный и отдувающийся, ослабленный галстук у него на шее съехал набок. Я напряглась, ожидая гневных криков.

– Дюк. Я… не знала, что здесь кто-то есть. Извините, что я могу для вас сделать?