Михаил Каюрин - Кацап

По подряду ему надлежало построить пять бараков. Один капитальный, из брёвен, и четыре дощатых с засыпными стенами. С какой целью строились бараки и кому будет суждено селиться в них — Александра особо не интересовало. Его душа радовалась хорошей сделке. Не каждому желающему подзаработать идёт в руки такая удача! А ему повезло несказанно! Правда, заведомо предупредили: приёмка бараков будет строгой, халтура в работе недопустима, и никаких скидок на молодость. При обнаружении брака будет предъявлен большой штраф. Но такие условия его не пугали — он был намерен трудиться на совесть.

«Моя задача — построить бараки, сдать комиссии в срок, получить жалованье и вернуться в деревню, — рассуждал Александр, направляясь сюда. — Остальное меня не касается».

Деньги были нужны позарез. Он остался единственным кормильцем в семье. Мать его, Анастасия Порфирьевна Кацапова, за всю свою жизнь не трудилась ни дня и была неприспособленной к тяжёлой работе. Думать о куске хлеба ей не доводилось, поскольку заработков мужа и свёкра вполне хватало на безбедную жизнь.

Мужчины сплавляли по реке железную руду для завода. Зимой на лошадях вывозили её из рудника и складировали на берегу. Весной, когда река вскрывалась ото льда, собирали артель, спускали на воду барки и шитики, грузили руду и доставляли на завод.

Анастасия же в благодарность мужу с завидной регулярностью рожала детей. Домашние дела вели свекровь и её овдовевшая сестра.

Кацаповы, в отличие от других жителей деревни, не выращивали хлеб и не имели земельного надела под эти цели. Семья жила за счёт заработков мужской половины. Такой уклад жизни сложился в их семье со времён основания завода французами.

Из живности в семействе было две коровы, четыре лошади, несколько овец и два десятка кур. За добротной избой скатывался к реке участок под огород площадью в одну десятину.

Беда нагрянула в их дом неожиданно.

В 1922 году скоропостижно скончался дед. Следом за ним, застудив лёгкие, умер отец. Осенью призвали в армию старшего брата Сергея. Сестра Саня выскочила замуж за офицера Красной Армии и уехала с ним жить по месту службы.

Детей у Анастасии народилось пятнадцать, а выжили только четверо. Остальных Бог прибрал ещё в детстве. Трижды вынашивалась двойня и все три раза дети погибали при родах. Если бы роды проходили в больничных условиях — детей, вероятно, удалось бы сохранить. Но в деревне не было фельдшера, а свести роженицу в город было некому. При наступлении родов муж со свёкром, как на грех, находились на заработках. Роды принимала свекровь, выстелив соломой пол в углу конюшни.

Сын Петя в возрасте четырёх лет выпал по недогляду из окна и разбился насмерть. Ещё один сын, Георгий, умер в пятнадцать лет от воспаления лёгких. В больницу его повезли лишь через неделю, когда парню стало совсем плохо. Было поздно, врачи оказались бессильны.

С Александром остался младший брат Егор. Летом ему исполнялось четырнадцать лет. Он тоже являлся нахлебником, поскольку был инвалидом — на спине Егора вырос горб.

… Александр распряг коня, отвёл его в дощатый сарай, выделенный старостой для постоя.

Остановился он у одинокой бабки Агафьи, изба-развалюха которой стояла на краю посёлка. Бабка была из кержаков, жила обособленно и очень часто молилась.

Маленькая комнатка с одинокой иконой в углу вполне устраивала Александра. Он успел осмотреть будущее жилище ещё в первый свой приезд. Бабка не проявила к нему никакого интереса, провела в комнатку и безмолвно удалилась.

Бригаду удалось собрать за один день. Это были местные мужики, живущие за счёт случайных заработков и приусадебного участка. Почти все они — люди семейные, серьёзные, покладистые.

Едва Александр успел затворить дверь сарая, как где-то внизу, за Шайтан-скалой, послышался утробный звук. Он пронёсся далеко по реке и, не успело угаснуть его эхо, как звук повторился вновь, уже с большей силой. А потом затрещало по всей реке, будто от берега отвалился многотонный кусок скалы и, грохоча, медленно покатился по руслу, продавливая и круша метровый слой льда.

«Ледоход начался, — сразу догадался Александр. — Завтра мужики наверняка выйдут на берег с саками».

Он и сам был не прочь почерпать этим простым орудием лова ошалевшую от избытка кислорода рыбу.

Идти на ночлег было ещё рано, Александр направился посмотреть на ледоход. Вернее, на первый этап — ледолом, когда неподвижное мерзлое русло оживает на глазах. За свою недолгую жизнь он неоднократно наблюдал это захватывающее зрелище и знал весь процесс от начала и до конца.