Михаил Каюрин - Кацап

Егор снял её с себя, положил у порога, раскинул руки для объятий.

— Ну, братец, как ты возмужал! — тиская Егора, проговорил Александр. — Не ожидал я, что увижу тебя таким!

— Каким, Сано?

— Красавцем, Егорша, красавцем! — Александр отстранил брата от себя, посмотрел пристально в лицо, затем снова привлёк к груди. — Чернобровый, голубоглазый, а силищи-то в тебе! Откуда только и взялась, богатырь?

Так, работаю я, Сано, — смутившись от слов Александра, ответил Егор, освобождаясь из его объятий. — Погоняй-ка фуганок с рубанком с утра до вечера, покрути коловоротом, да попили ножовкой? То-то! Тут поневоле станешь богатырём!

— Мать говорит, ценят тебя люди? Завалили заказами?

— Без дела не сижу, это правда, — застеснявшись, признался Егор. — Спрос на комоды пошёл сейчас, видать, мода открылась, вот и едут ко мне из города, заказывают.

— А деревенские что же? Отстают от моды? Не хотят иметь в доме комодов?

— Сано, что это мы стоим посреди кухни? — спохватился вдруг Егор, не ответив на вопрос. — Столько лет не виделись и торчим у порога! Мама, приглашай Сану к столу, он, наверно, проголодался с дороги?

— Есть маленько, — признался Александр. — Я ведь, как сошёл с поезда, так сразу домой направился.

— Тогда давай помоем руки и сядем к столу. Будем обедать.

Александр направился к рукомойнику, намылил руки, передал мыло брату. Тот долго отскребал с ладоней пятна от лака.

— Надолго ли объявился? — спросила мать, подавая чистое полотенце. — Или опять куда учешешь?

— Нет, хватит уже с меня бродяжничества. Сыт я по горло и экспедициями, и добычей золота, да и война на многое глаза мне открыла. Теперь все будем жить под одной крышей. Отдохну денёк-другой, пойду устраиваться на работу, — весело и беззаботно отозвался Александр, присаживаясь к столу.

Мать порезала каравай теплого еще хлеба, разлила по тарелкам щи с мясом, выставила бутыль дрожжевой браги.

— Как я рад, братка, что ты вернулся, — проговорил Егор, наливая мутную жидкость в стаканы. — Страсть, как соскучился по тебе. Сколько воды утекло за время нашей разлуки!

— Да уж, воды много утекло, — согласился Александр. — Если бы удалось собрать воду из тех рек, на которых я побывал, получилось бы такое озеро, которое и за месяц не переплыть.

— Вижу — намыкался ты за эти годы?

— Пришлось хватить лиха, Егорша, не буду скрывать, — с печалью в голосе сказал Александр. — Тысячи красноармейцев положили свои головы в степях Монголии. А мне вот, как видишь, повезло, жив остался. Правда, и на мне отметину оставила эта Монголия.

— Ты был ранен? — встрепенулся Егор.

— Нет, слава богу, пронесло, — Александр на несколько секунд умолк, скользнул взглядом по иконе в углу, затем продолжил:

— Хотя неизвестно, что лучше? Рана-то затянется, и всё. А малярия, которая трясла меня в Забайкалье, может ещё напомнить о себе. Врач так и сказал, когда я выписывался из госпиталя.

— Ой, Сано, настрадался же ты! — пожалел брата Егор. — Давай выпьем за то, чтобы ничего плохого с тобой больше не происходило.

Они медленно процедили сквозь зубы по стакану приторно-сладкой бражки, принялись хлебать наваристые щи, заедая свежеиспечённым ржаным хлебом.

— Не случится такого, — проворчала мать, придвигая к столу ещё одну табуретку для себя. — Ты, Егорушка, даже не надейся. Сано, в отличие от тебя, — полный безбожник. Вот Бог его и карает за всё.

— Что ты такое говоришь, мама? — поморщился Егор.

— Правду я говорю, Егорушка, — сказала мать. — Сатана изладил из него перекати-поле и правит его поступками. Даст небольшую передышку и снова в соблазн затаскивает. Опять учешет твой брат куда-нибудь. Вот увидишь.

— Ты, мать, как будто и не рада моему приезду? — усмехнулся Александр, помешивая ложкой щи. Он не обижался на неё и был уверен, что мать ворчит вовсе не со зла, а скорее от досады на него.

— А чего мне радоваться-то? — обиделась мать. — Умотал за тридевять земель семь лет назад и носа не кажешь. Письма и те лень черкнуть лишний раз. Уезжал на заработки, и что толку от них нам с Егорушкой? Хоть бы гривенник переслал нам в насмешку.

— Мама, нам же хватает на жизнь, у нас всё есть, — попытался урезонить упрёки матери Егор.

— Не выгораживай брата, забыл он про нас.

— Тут ты мать не права, — возразил Александр. — О вас и родном доме я помню всегда. Только вот с денежной помощью неувязка вышла, украли у меня тот куш, который я заработал. Вот и весь сказ.

Егор понимающе закивал, вновь наполнил стаканы брагой.