Нэнси Митфорд - Любовь в холодном климате

— О, бедняжка, — начала я.

Но Полли в полной мере унаследовала талант своей матери игнорировать все неприятное, и я сразу поняла, что любое проявление сочувствия будет только раздражать ее. Поэтому я по-Радлеттовски воскликнула при виде двух цветущих веток камелии, стоявших у ее постели.

— Их прислал Джефф Падингтон, — сказала она. — Надо признать, он совершенно влюблен, Фанни. Знаешь, моя акушерка принимала детей у его сестры.

Сестра постоянно заходила в комнату, то забрать поднос или кувшин, то поставить новые цветы, стараясь задержаться и по крупицам собирая материал для сплетен. Она сразу отметила мое состояние, но поняла, что я была слишком мелкой рыбешкой для ее сетей, тем не менее любезно сообщила, что я могу навещать леди Полли каждый день.

— Вы когда-нибудь видели Джереми Чаддерсли Корбетта в Оксфорде? — спросила она. — Это один из моих самых удачных детей.

Вскоре она вбежала с пустыми руками, сильно покраснев, если такое было вообще возможно, и громко объявила, что леди Монтдор находится внизу. Я подумала, что, хотя она хладнокровно наблюдала бы любую из нас на смертном одре, явление леди Монтдор подействовало даже на ее железные нервы. Полли тоже на минуту была выведена из равновесия и тихо сказала:

— А мистер… я хочу сказать, мой… Я имею ввиду, Малыш тоже там?

— Да, он с ней. Он послал сказать, что вас хотят видеть. Если вы не хотите, леди Полли, я могу сказать, не кривя душой, что вы не можете принимать больше одного посетителя в день. Вы действительно не должны, в первый день, во всяком случае.

— Я пойду, — сказала я, вставая.

— Нет, нет, Фанни, ты должна остаться, дорогая. Я не уверена, что могу остаться с ней наедине, сядь обратно, пожалуйста.

Из сада раздались голоса.

— Посмотри в окно, — попросила Полли, — это они?

— Да, и Седрик тоже там, — ответила я, — они все втроем гуляют по саду.

— Боже, нет! Я должна, должна увидеть Седрика. Сестра, пожалуйста, спуститесь вниз и скажите, что я приму их всех.

— Не сейчас, леди Полли, нет. И, пожалуйста, возьмите себя в руки, вам надо избегать волнений. Я не могу допустить сюда незнакомца, только близкие люди, сказал доктор Симпсон, один раз в день. Я полагаю, вашу мать можно пригласить. На несколько минут, и больше никого, тем более странных молодых людей.

— Я бы лучше повидалась с мамой, — сказала Полли, обращаясь ко мне, — иначе эта глупая вражда будет продолжаться вечно, кроме того я жду не дождусь увидеть ее волосы и ноги. О, дорогая, но по Седрику я просто тоскую.

— Она, кажется, в прекрасном настроении, — сказала я, глядя на них из окна. — В темно-синем платье и зюйдвестке. И Малыш просто расцвел. Я ожидала, что он будет сбит с толку ее внешностью, но он словно ничего не замечал, во все глаза глядя на Седрика. Они хохочут, как сумасшедшие.

Очень умно со стороны Малыша, подумала я про себя. Если он расположит к себе Седрика, то сможет частично вернуть благосклонность леди Монтдор, и тогда можно будет ожидать небольшого изменения завещания лорда Монтдора.

— Я готова умереть за зюйдвестку, зовите ее скорее. И еще, сестра, придумайте что-нибудь, чтобы задержать ее на пару минут, дайте мне зеркало и расческу. Фанни, продолжай свой репортаж.

— Ну, Седрик с Малышом очень увлечены беседой, я думаю, Малыш хвалит костюм Седрика из грубого синего твида с красным кантом. Леди Монтдор улыбается и зорко оглядывается вокруг. Ты знаешь этот ее взгляд.

— Я так и вижу его, — сказала Полли, расчесывая волосы.

Я не стала говорить, что в этот момент леди Монтдор смотрела через ограду кладбища на могилу своей золовки. Мужчины оставили ее, медленно продвигаясь к кованым воротам сада, оживленно переговариваясь, смеясь и жестикулируя.

— Давай, — подбодрила меня Полли, — так держать, Фанни.

— Появилась сестра, она бежит к твоей матери, они обе просто сияют, я никогда не видела таких улыбок, Боже, они идут к дому. Твоя мать выглядит такой счастливой, меня посетила сентиментальная догадка, что она, должно быть, скучала по тебе в глубине души все это время.

— Ерунда, — сказала Полли, но она выглядела очень довольной.

— Дорогая, я чувствую, мне пора убираться отсюда, позволь мне выйти через гардеробную Малыша.

— Ни в коем случае, Фанни, я очень расстроюсь, если ты сбежишь. Я настаиваю, чтобы ты осталась, я не могу видеться с ней наедине, хоть с улыбками, хоть без улыбок.

Возможно, с леди Монтдор могло произойти то же, что и со мной, и ее улыбка померкла бы при виде Полли в спальне леди Патриции на той самой кровати, где леди Патриция испустила свой последний вздох, и ее отвращение к тому, что сделала ее дочь, обрело бы новую почву. Даже я считала это зрелище непривлекательным, пока не привыкла к нему. Но чрезмерная чувствительность никогда не была недостатком леди Монтдор, к тому же, пламя счастья, которое Седрик разжег в ее душе, давно испепелило все эмоции, которые не относились напрямую к нему. Сейчас он был единственным человеком в мире, имевшим для нее значение. Сияя улыбкой и излучая хорошее настроение, она поцеловала сначала Полли, а затем меня. Она оглядела комнату и сказала: