Нэнси Митфорд - Любовь в холодном климате

Общее возмущение теперь было направлено на Советерра. Безусловно, во всем был виноват он. Страсти разгорелись еще сильнее, когда стало известно, что он, как следует выспавшись, уже в восемь утра звонил в Париж своей любовнице, а затем пошел гулять с этой маленькой девочкой («Всего лишь дочь Скакалки», — сказал кто-то с горечью). Наконец, общее возмущение достигло кульминации, когда его обнаружили в столовой перед тарелками с кашей со сливками, рыбой, яйцами, холодной ветчиной и ломтиком сыра Купер Оксфорд на тосте. Он вел себя очень не по-французски, и совсем не в соответствии с собственной репутацией. Британия чувствовала себя оскорбленной этим иностранцем и готовилась покончить с ним! Ничего не замечая, он решительно покончил с завтраком и вскоре уже сидел за рулем своего «ньюхейвена» с откидным кожаным верхом, намереваясь успеть на корабль до Дьеппа.

— Замкнутая жизнь, — пояснила его мать, которая одна оставалась совершенно спокойна, — всегда раздражает Фабрицио и делает его ужасно нервным. Бедный мальчик.

Остаток дня прошел в бестолковой суете. Мужчины, наконец, хотя и очень поздно ушли на охоту, а женщины остались давать показания различным инспекторам о своем утраченном имуществе. Конечно, кража со взломом сделалась основной темой для разговоров, да и вообще, ни о чем другом больше не говорили.

— Я не очень переживаю из-за бриллиантовой броши, в конце концов, она хорошо застрахована, и теперь я смогу приобрести парные клипсы вместо нее, что будет гораздо умнее.

Клипсы Вероники и теперь напоминают мне о моем собственном ничтожестве всякий раз, как я вижу ее, а бриллиантовая брошь наводит на нелестные для меня сравнения с поддельными драгоценностями моей старой свекрови.

Я не могла не думать, как жестоко со стороны грабителей было украсть мой меховой палантин. Наверное, они никогда не мерзли по-настоящему. Как бы этим грабителям понравилось, если бы я забрала шали у их жен?

— Да, это позор. Я ужасно переживаю из-за моего браслета с талисманом. Он никому больше не нужен, а для меня так важен. Я рассказывала, как заполучила кусок веревки миссис Томпсон [9] Эдит Томпсон — повешена 9 января 1923 г. по обвинению в убийстве мужа. Считалось, что кусок веревки повешенного приносит удачу. у палача? Роли теперь никогда не выиграет национальный кубок, бедняжка.

— А у меня был мамин медальон, я хранила его с детства. Не могу понять, почему эта ленивая задница, моя горничная, не убрала его, как обычно.

Эти плачущие над своими побрякушками дамы стали почти похожи на людей, и теперь, когда мужчины ушли из дома, они казались мне намного приятнее. В отсутствие своего хора Вероника, то есть миссис Чаддерсли Корбетт стала похожа на леди Монтдор, леди Патрицию и всех прочих здешних дам. В разгар чаепития снова появился деревенский полицейский со своим велосипедом, во все глаза глядя на великих детективов, приехавших из Лондона в своих больших блестящих автомобилях. Он привез беспорядочно перемешанную груду похищенных ценностей, которую грабители бросили под стог сена. Почти все сокровища были под радостные крики возвращены их владелицам. Как только выяснилось, что исчезли только наиболее ценные и хорошо застрахованные драгоценности, вечеринка продолжилась в гораздо более веселой атмосфере. Я больше не слышала, чтобы кто-то из женщин снова упоминал о краже, хоть их мужья и бубнили что-то о страховых агентах и страховых взносах. Однако, теперь стали отчетливо заметны антифранцузские настроения. Нора и Нелли встретили бы холодный прием, вздумай они появиться в этот момент, а Малыш вынужден был обходиться всего одной единственной герцогиней, да и то французской, потому что хозяева и гости сбежали из-под пулеметного огня ее вопросов, и ближайшие два дня ему предстояло провести практически наедине с ней.

Я существовала, как большинство гостей, от одного приема пищи до другого; оставалось еще достаточно времени, чтобы переодеться к воскресному ужину. Одним из удовольствий пребывания в Хэмптоне был огромный стол в стиле Людовика XV, полностью покрытый аккуратно выложенными в ряд газетами и журналами, набор которых пополнялся дважды или трижды в день лакеем, чьей единственной обязанностью это являлось. Мне редко попадал в руки экземпляр «Татлера», так как обе моих тети считали подписку на подобные издания необоснованной экстравагантностью, и я жадно глотала номер за номером, когда леди Монтдор позвала меня с дивана, где она пила чай в обществе миссис Чаддерсли Корбетт. Они были совершенно увлечены своим разговором, и я бросала на них случайные взгляды, от всей души сожалея, что не могу стать мухой на стене и подслушать их.