Анна Каменова - Вблизи Софии

— Я пришел узнать, это правда? Вы уже знаете, верно. Нет?.. Говорят, товарищ Евтимов возвращается сегодня. Вот это да! Тогда все будет в порядке. Все его ждем. Очень уж он нам сейчас нужен, а то опять как бы не случилось чего. Если не приедет, вызову его по телефону.

— Где теперь его искать? — грустно ответила Дора и добавила словно про себя: — И мне не звонил. Я ничего не знаю.

— Ну, тогда, может, и не приедет. И спросить не у кого, — расстроился Спас. — А без него никак нельзя. Кто теперь все исправлять будет? Мы с ним работали и знаем, что он за человек. Я не говорю, что нестрогий он, напротив, очень требовательный. Но на него не обижаешься, потому что он знает дело и к рабочим по-человечески относится. Теперь мы на такой глубине, что тянуть да откладывать нельзя. Я намедни спрашиваю инженера, что его заменяет, а он не может ничего решить. Ответственности, что ли, боится? И опять все на нас, мы должны решать. А наш инженер быстро бы распорядился. Я все-таки пойду позвеню ему…

Дора снова осталась одна. Как теперь поступит Траян? Все его ищут, ждут, всем он нужен. А ей разве не нужен? Тяжелая слеза упала на карточку. На месте фамилии Желю расплылось фиолетовое пятно. Дора опустила голову и разрыдалась.

Вдруг опять заскрипели ступеньки. Кто-то поднимался по лестнице. Сердце Доры забилось сильно-сильно. Шаги были ей знакомы. Вот сейчас откроется дверь. Открылась!.. Лицо Траяна светилось радостью. Он кинул у порога рюкзак, снял куртку и подошел к Доре. Испуганно и настороженно взглянула она на него. Он поцеловал ее в лоб и взял за подбородок, как всегда, когда бывал в хорошем настроении.

— Дора, — сказал он, словно ничего и не произошло, — вот я и вернулся. Мы остаемся. Наконец-то все встало на свои места, можно снова работать, работать, работать…

— Хорошо, — беззвучно сказала она, — ты оставайся. Это твое дело. Решай, как хочешь. Я могу сегодня же уехать в Софию. Только сдам книги и найду заместительницу.

— Дора! Ты все еще на меня сердишься? Разве ты не знаешь, что ты для меня значишь? А то не было даже увлечением. Просто солнечный день, хорошенькая кокетливая девочка. Молодость, мимо меня прошла сама молодость. Ты знаешь, ведь она первая вдохнула в меня веру в строительство. А теперь, когда вся ответственность ложится на меня, мне необходима твоя поддержка. Я обещал закончить в срок. Я тебе сказал, что меня назначили главным инженером? Если тебя не будет, мне не выдержать. Меня никто больше не интересует. Ведь у нас с тобой одна цель: кончить водохранилище. Ты всегда мне верила и понимала меня.

Она и теперь его понимает. Работа для него на первом плане. Это она знала всегда. И это ее не мучило. Она верила не только в его способности. В них она и теперь не сомневается. Она верила в его любовь. А разве может любовь исчезнуть бесследно? Да, молодость прекрасна. Но неужели она в позднее лето своей жизни не имеет права на счастье? Почему только молодость, жестокая молодость, может срывать все цветы и плоды?..

— Пока я был в Софии, — с увлечением рассказывал Траян, — я все думал о туннеле, о том, как избежать обвалов. И у меня зародилась одна мыслишка. Вот увидишь, каковы будут результаты. Ты случайно не знаешь, Спас сейчас в шахте? Я схожу ненадолго, посмотрю, как там у него. Ладно?..

Дора стояла у окна и смотрела вслед Траяну. И она, и Ольга — все это для него второстепенно. Она не сомневается, что он любит ее, но по-своему. Прежнее чувство возвращается к нему, а может быть, оно и не исчезало никогда. Таков Траян. И нужно принимать его таким, раз она его любит. Жизнь без него немыслима. А боль, ну что ж, она постарается скрыть ее…

В феврале уже потеплело. Выпали обильные дожди, и проснулась задремавшая на короткую зиму река. Потревоженная, разъяренная, вздымалась она, сметала все на своем пути.

Река рванулась по старому своему руслу и натолкнулась на плотину. Тогда она ринулась в стороны, разливаясь на огромном пространстве.

Мост, по которому добирались раньше в село, снесло. Божурка и Таня шли по холмам — по берегу будущего озера. Божурка шла медленно, опустив голову, словно ища чего-то. Но то, чего она искала, найти было невозможно: село исчезло.

Таня пыталась отговорить подругу идти на это место, но Божурка упорствовала:

— Хочу поглядеть, что стало с нашим садом. Он был на самом высоком месте. Может, в нем расцвели уже желтые первоцветы.

Дорога показалась Божурке страшно длинной. А ведь раньше как быстро добиралась она от села до стройки, даже в мороз и метель! Мать, бывало, не пускает, а она: нет, пойду.