Анна Каменова - Вблизи Софии

— Момчил! — крикнула ему Таня, направляясь по бетонному мосту к плотине. — Напиши «Т» и «Б» — пусть знают, что и мы с Божуркой здесь работали.

И вдруг девушки пустились бежать. Им показалось, что раздался гудок к началу смены. Но это был сигнал паровоза, который совершал свои последние рейсы. Они остановились и от души рассмеялись.

Никто не спал этой ночью в Буковице. Все спешили к шахте. Никто не спрашивал, кто из какой смены, где работает. Только столпившись у подъемника, задавали каждому, кто поднимался, один и тот же вопрос:

— Ну как там?

— Не повезло нам, — расстроенно говорил проходчик из второй смены. — Третья смена уже пришла.

— А она успеет закончить проходку? — спрашивал рабочий из первой смены. — Докуда дошли? Сколько взрывов было?

— Да только один, — раздраженно ответил проходчик, — уж ко второму все приготовили, так на ж тебе, времени не осталось. Третья смена уж очень спешит, не рано ли они пришли?

— Бригадир остался внизу, — слышался в темноте чей-то голос, — поглядеть, что там будет. Нам показалось, что слышим уже взрывы с той стороны. Наверно, этой ночью произойдет сбойка.

— Посмотрим, кто вперед — наши или с той стороны…

— А мне даже не верится, что сегодня кончим. По плану через восемь дней должны встретиться.

— Что план! Мы вчера вместо трех пять раз взрывали. И позавчера тоже. А три дня назад так даже шесть — каждая смена по два. Да одни мы на пять метров больше прошли.

Небритый молодой рабочий в шахтерской каске, из-под которой выбивался светлый чуб, кричал из клети подъемника:

— Кто принесет сверла? Эй, Душко, ты, что ли? Слетай-ка. Да только давай самые лучшие. Ведь последние! Начинаем атаку!

Спас с утра не выходил на поверхность. Только теперь захотел поразмяться, но постоял немного наверху, выкурил сигарету и опять спустился на семидесятиметровую глубину. Мимо него медленно шла дрезина. Спас стал на край вагонетки, направлявшейся в забой. Он все боялся — не упущено ли что-нибудь, не задержится ли проходка.

— Эй, Владо, ты чего торчишь? — крикнул он одному из грузчиков. — Беги к первому окну и погляди, там ли подрывник. Пусть придет сейчас же. К взрыву надо торопиться. Начинаем скоро. Может, в последний раз.

У забоя Спас легко спрыгнул с вагонетки и насторожился: откуда-то со свистом вырывался воздух.

— Стоил, беги, закрой контрольный кран! Потом поднимайся наверх, найди механика. Скорей! И надо же этому случиться именно теперь…

Проходчики стояли, опустив молотки. Когда они работали, их телам передавалась вибрация молотков, их окутывал легкий туман пылинок, мелкие капли пота блестели, словно чешуйки. Люди казались выше и сильнее. А сейчас они стояли хмурые, как будто утратили свою силу.

— Опередят нас с той стороны, — сказал угрюмый проходчик, махнув недовольно рукой. — Еще со вчерашней ночи, мне кажется, слышны взрывы оттуда.

— Как это нас опередят? — возразил запальчиво Спас. — Наверстаем!

— Порода, дьявол, твердая. Трудно пробивать.

— Восемьсот тридцать метров прошли, а на последних двух испугались?

— Нет, только зло берет. Я и запасные сверла приготовил и тебе еще заказал, чтоб не терять зря времени в случае поломки. А тут стоять приходится. Есть на что злиться.

…Как только дали воздух, проходчики оживились. Молотки опять ожесточенно вгрызлись в породу. Скала поддавалась туго, но молотки вонзались все глубже и глубже, оставляя за собой легкое облачко пыли.

Спас не уходил. Он не спускал глаз с рук проходчиков. Все его тело дрожало от напряжения, он впивался взглядом в скалу, как будто мог помочь. И когда один опустил молоток, чтобы вытереть пот, Спас быстро перехватил его:

— Передохни пока, дай-ка я…

Шпуры были наконец сделаны, взрывчатка заложена. Люди отбежали назад, но, едва замер отзвук последнего взрыва, снова бросились в забой. Нет, скалу пробить все еще не удалось. И опять проходчики заняли свои места, а сверла запели свою песню.

— Неужели это будет последний взрыв?

— Подожди, вот когда встретимся, тогда видно будет. Только бы не было отклонения. Не разминуться бы!

Оживление нарастало и в шахте и на поверхности.

Дора тоже не могла усидеть дома. Она допоздна была в библиотеке, но несколько раз уже ходила на шахту и опять возвращалась. Она была возбуждена, ей тоже хотелось увидеть, как рухнет последняя преграда в туннеле и он откроется во всю длину.

Дора теперь редко виделась с Траяном. Он почти все время проводил то в управлении, то на плотине, то в туннеле. И это для Доры было даже лучше. Уехать из Буковицы, бросить работу у нее не хватало сил, но ехать к мужу она тоже не могла. Хотела забыть и не могла. Хоть бы Траян поговорил с ней, даже и не это — только бы сел, как прежде, рядом, погладил по волосам, а она склонила бы голову ему на плечо. Когда она видела, как всецело он поглощен работой, как восторженно рассказывает о своих успехах, она искренне радовалась за него. Но боль не утихала. Как ни занят он, все же мог бы найти минуту, сказать ей несколько ласковых слов, которых она так давно ждет.