Омар Кабесас - Горы высокие...

Мы начали спускаться по горной тропе в полной темноте. Груза у нас особого не было, но физически мы чувствовали себя очень слабыми, потому что уже около двух недель почти ничего не ели. Товарищи из города стали ослабевать раньше меня, ведь я в какой-то степени приучил себя к лишениям подобного рода еще раньше, в горах. Люди начинали спотыкаться, сползать со склонов. Спуск был очень тяжелым. Однако на трудности перехода никто не жаловался. Шли мы очень долго, всю ночь. Никогда мне еще не приходилось наблюдать, чтобы уставшие люди так быстро передвигались ночью.

В пять утра, уставшие, измотанные, голодные, мы добрались наконец до холма с простым названием Сеньорита. Этот каменистый холм очень напоминал небольшую гору с маленькой остроконечной вершиной, находящуюся примерно в двухстах метрах от Панамериканского шоссе, возле селения Тотогальпа, к югу от Окоталя.

И снова перед нами встала дилемма: выйти на шоссе сразу же, чтобы остановить автобус и добраться на нем до города, или подождать здесь, в окрестностях Сеньориты, пока кто-нибудь из нас не отправится на поиски автомобиля, чтобы всем вместе уехать отсюда, не связываясь с автобусом, что было, безусловно, рискованно. Было решено, что на поиски машины отправимся мы с Мануэлем.

Оставив товарищей на холме Сеньорита, на рассвете мы с ним пришли в Окоталь. Здесь у меня был один знакомый, который, правда, еще не относился к числу тех, кто сочувствовал нам. Мы вынуждены были обратиться к нему. Больше идти было некуда. Этот человек был плотником и имел небольшую мастерскую. Он спрятал меня и Майрену у себя под верстаком. Меня не покидало ощущение страха, ведь плотник, опасаясь репрессий со стороны гвардейцев, мог запросто выдать нас. Я попросил этого плотника установить контакт с кем-нибудь из наших товарищей, и он только ради того, чтобы мы поскорее ушли от него, пошел искать сочувствующих нам. Так он нашел учительницу Антунес, нашу знакомую. Она сообщила нам, что положение в городе сложилось тяжелое, все наши явочные квартиры разгромлены. Остался у нас всего один дом, который к этому времени удалось отыскать нашему товарищу Монике Бальтодано. Хозяин дома оказался человеком очень нервным, но у нас не было выхода и пришлось отправиться по этому адресу. Можете себе представить, как испугался этот человек, когда ночью к нему в дом ввалились несколько незнакомцев. Мы — Баярдо Арсе, Мануэль Моралес, Моника Бальтодано, Мануэль Майрена и я — составили руководство региональной организации. Как ни нервничал хозяин, мы не собирались покидать его дом. Посовещавшись, мы решили направить Баярдо в Эстели, чтобы он достал машину, однако в дороге его схватили гвардейцы. Они начали избивать его. При обыске один из гвардейцев нащупал у Баярдо пистолет, и Баярдо резким движением выхватил у него из рук винтовку. Вот в такой позе они и застыли: гвардеец с пистолетом Баярдо, а Баярдо с винтовкой гвардейца. Первым выстрелил Баярдо и бросился бежать в сторону Окоталя. Ему удалось скрыться. Гвардейцы долго его искали, но, зная, что он вооружен, решительных действий не предпринимали. Баярдо терпеливо ждал в своем укрытии, а на рассвете мы услышали стук в дверь. «Гвардейцы!» — подумали мы и приготовились к бою. Но тут появился Баярдо, и я увидел, как от страха исказилось лицо хозяина дома. Баярдо был весь в крови, губы у него распухли.

Мы с Мануэлем Майреной вернулись к холму Сеньорита. Единственное, что мы смогли сделать, это принести деньги, чтобы товарищи могли покупать у местных жителей продукты. Аугусто все же отправился за машиной в Тотогальпу. Ему это было легче сделать, чем другим, потому что он учился там в свое время и у него сохранились некоторые связи. На машине, которую он достал, мы стали по двое вывозить в Эстели наших товарищей, переодетых в гражданскую одежду. Предосторожности наши оказались очень кстати, потому что гвардейцы без объяснений расстреливали всех, на ком замечали хотя бы детали солдатской одежды.

Аугусто должен был подготовить в Эстели места для наших людей. Мы с Майреной спустились с холма последними. Остановились в доме Хильберто Риверы. Я был одет как скотовод, в кожаные сапоги и джинсы, на плече висел мешок и лассо из кожи. За ремнем я пристроил гранату и пистолет. Увидев нас, Хильберто очень удивился. Он был уверен, что мы все погибли, потому что по радио сообщили: во время перестрелки в Окотале против партизан были использованы вертолеты и самолеты и убито много партизан. «Здесь будет нелегко подыскать что-нибудь подходящее, но мы постараемся. Попробуем найти человека, который смог бы вывести вас отсюда», — сказал он. В Эстели обстановка была крайне напряженной, но присутствия военных не ощущалось. Поздней ночью пришел связной, но не было машины, чтобы перевезти нас, и мы своим ходом отправились к церкви Кальварио. Был уже час ночи, и в темноте кварталы показались нам очень длинными. Вдруг послышался шум приближающейся машины. Мы решили спрятаться, и не напрасно — это были гвардейцы. К счастью, они нас не заметили.